Память льда
Шрифт:
Лицо Грантла окаменело, глаза стали холодными. — А Бьюка нет?
— Даже лошади нет. Или он улетел, или…
Смертный Меч повернул коня и вбил каблуки ему в бока.
Итковиан помедлил. Поглядел на Стонни и удивился, увидев на ее лице неприкрытую симпатию. Она бросила на него взгляд зеленых глаз: — Такой любому по нраву, а? — тихо сказала она.
Итковиан кивнул и опустил забрало малазанского шлема. Небольшая перемена позиции, быстрый рывок поводьев — и вышколенное животное двинулось веред, радуясь возможности размять ноги. Итковиан
— Сир! — крикнул Итковиан. — Потише, сир! Или ним придется ехать назад в одном седле!
Грантл прошипел ругательство, еще подгоняя коня, но потом расслабился, отпустил поводья, и животное постепенно перешло в легкий галоп.
— Быстрой рысью, сир, — предложил Итковиан. — Через сто саженей перейдем на шаг, чтобы он мог опустить голову и свободно вдохнуть.
— Извини, Итковиан, — сказал Грантл, чуть помедлив. — Мой гнев последние дни ничто не подогревало, но, кажется, он стал еще сильнее.
— Трейк может…
— Нет, друг, даже не пытайся. Я уже сказал. Мне плевать, чего там Трейк хочет или желает от меня, и вам всем лучше обо мне в таком ключе не думать. 'Смертный Меч'. Ненавижу титулы. Мне даже капитаном каравана не нравилось называться. Разве чтобы набить себе цену.
— Вы хотите причинить вред этим странникам, сир?
— Ты хорошо знаешь кто они.
— Да.
— У меня есть друг…
— Да, по имени Бьюк. Помню его. Человек, сломленный горем. Я однажды предложил облегчить его ношу, но он отказался.
Грантл резко обернулся: — Ты ему? И он отказался?
Итковиан кивнул: — Может быть, надо было более… прямо.
— Нужно было схватить его за горло и не слушать, что он лепечет. Так новая Надежный Щит поступила с одноглазым Первенцем Анастером? И теперь тот скачет рядом с ней…
— Ничего не сознавая. Он не более чем оболочка, сир. В нем не было ничего, кроме боли. Ее изъятие изъяло и разум. Вы желали бы Бьюку такой судьбы, сир?
Лицо даруджа скривилось.
Им оставалось не более трети лиги, если расчет Стонни был точен, однако песчаные дюны затрудняли обзор, и о близости фургона всадников оповестил звук — принесенное ветром тихое клацанье.
Они въехали на гребень и вынуждены были натянуть удила, чтобы не врезаться в волов.
Эмансипор Риз намотал на голову грязную повязку, которая не скрывала только припухший правый глаз и вздувшуюся щеку. Кошка завопила при внезапном появлении незнакомцев, прыгнула на грудь, на левое плечо и исчезла в куче костей К'чайн Че'малле на крыше. Сам Риз подскочил на сиденье, чуть не свалившись, но сумел вернуть равновесие.
— Буфлюфки! Фто фы деаете? Фыфанье Фуда!
— Извините, сир, — сказал Итковиан, — если мы вас испугали. Вы ранены…
— Рафен? Тфа. Сува. Олифк. Кофтсшк.
Итковиан недоуменно глянул на Грантла.
Смертный Меч пожал плечами. — Может, оливковые косточки?
— А! — Риз яростно кивнул и сразу болезненно заморгал. — Фто фы фофисе?
Грантл глубоко
Лакей дернул плесом: — Уфел.
— Они…
— Неф! Уфел! Уветел! — Он замахал руками вверх и вниз. — Флоп, флоп! Фферх! Пняфно?
Грантл вздохнул, отвернулся и кивнул. — Ну ладно, — сказал он миг спустя.
Дверь кареты открылась, выглянул Бочелен. — Почему мы оста… а, караванный охранник… и Серый Меч, похоже. Но где же ваша форма, сир?
— Не вижу нужды…
— Не обращайте внимания, — прервал вылезавший наружу Бочелен. — Мне не очень интересен ваш ответ. Ну, господа, у вас есть что обсудить? Простите грубость, если сможете — я устал и рассержен. Увы, уже давно. Прошу подумать и не раздражать меня. Очень советую. Еще одна неприятная сцена — и мой гнев прорвется. Ручаюсь, это будет действительно неприятно. А теперь — что вам от нас нужно?
— Ничего, — сказал Грантл.
Некромант слегка поднял тонкую бровь. — Ничего?
— Я приехал расспросить о Бьюке.
— Бьюке? Кто… ах, да, этот. Ну, когда в следующий раз его увидите, скажите, что он уволен.
— Непременно.
Некоторое время все молчали. Итковиан откашлялся. — Сир, — сказал он Бочелену, — ваш слуга сломал зуб и кажется, ему очень нехорошо. Уверен, с вашим мастерством…
Бочелен повернулся поглядеть на Риза. — А, вот и объяснение повязке. Признаю, я удивлялся его… внезапно обретенному местному акценту. А вот в чем было дело. Ладно, Риз — кажется, я снова должен попросить Корбала Броча приготовиться к операции. Это ведь уже третий сломанный зуб? Не сомневаюсь, снова оливки. Если уверен, что их косточки — смертельный яд, зачем же есть означенные плоды? Ладно, не обращайте внимания.
— Неф! Не дадо оферасии, пофалуйфта! Профу!
— Что вы там болтаете, человек? Тихо! И сотрите слюну — это не эстетично. Думаете, я не чувствую вашу боль, слуга? Из глаз текут слезы, и вы бледный — смертельно бледный. А поглядите, как вас трясет — нельзя терять ни минуты! Корбал Броч! Выходите, если не возражаете, и возьмите свой черный мешок! Корбал!
В ответ карета слегка покачнулась.
Грантл разворачивал коня. Итковиан последовал его примеру.
— Тогда до скорого, господа! — крикнул им в спины Бочелен. — Будьте уверены, я вам благодарен за заботу о состоянии моего лакея. Как и он сам. Когда он сможет говорить членораздельно, он, без сомнения, скажет вам об этом сам.
Грантл резко махнул рукой.
Они направились к Легиону Трейка.
Внимание Итковиана привлекло тихое бормотание Грантла. Он увидел, что Смертный Меч улыбается.
— Что вас так позабавило, сир?
— Вы, Итковиан. Думаю, Риз будет проклинать вашу заботу до конца своих дней.
— Это будет странный способ благодарить. Его не исцелят?
— О да, я уверен, что исцелят. Но тут есть о чем поразмышлять. Иногда лечение хуже болезни.
— Что это значит?
— Спросите Эмансипора Риза, когда снова увидитесь.