Память Света/Память огня (др. перевод)

Сандерсон Брендон

Илэйн застыла, потрясённо глядя вверх. Облаков над ними не было — так часто бывало в её присутствии, сказывались узы с Рандом — так что она надеялась на чистое небо и солнце во время битвы.

Солнце светило по-прежнему, но его что-то заслоняло. На него наползало нечто плотное и тёмное.

Солдаты всей армии смотрели вверх, указывая пальцами на небо, в то время как их медленно укрывала тьма. Свет! Было трудно сдержать дрожь.

Отовсюду начали раздаваться тревожные возгласы, причитания, крики отчаяния. Илэйн собрала в кулак всю свою уверенность и, пришпорив, послала лошадь вперёд.

— На

этом самом месте, — возвестила она, усилив голос при помощи Единой Силы так, чтобы он разносился по всему полю, — я обещаю, что мы одержим победу. Я говорю вам, что дни продлятся, а земля возродится. Именно сейчас я обещаю вам, что свет воссияет, что надежда возродится, что мы будем жить.

Она сделала паузу. За армией, на кайриенских стенах, выстроились люди: дети, женщины и старики, вооружённые кухонными ножами и горшками, которые можно метать в троллоков, если те разобьют армию и подойдут к стенам города. Времени едва хватило, чтобы связаться с жителями. Город защищал немногочисленный гарнизон. Сейчас их далёкие фигурки столпились, прижавшись друг к другу под поглощаемым темнотой небом.

Стены города давали ложное чувство безопасности, ведь против Повелителей Ужаса они мало что значили. Ей нужно быстро разбить армию троллоков, не прячась внутри и не дав им соединиться с крупными силами, наступающими с юга.

— Мне следовало бы успокаивать вас, — крикнула Илэйн солдатам. — Но я не могу! Я не скажу вам, что земля выживет, что Свет восторжествует. Поступить так — значит отказаться от ответственности.

Это наш долг! Наша кровь прольётся в этот день. Мы пришли сюда сражаться. Иначе земля погибнет! Иначе Свет падёт перед Тенью. Сегодня не до пустых обещаний. Наша кровь! Наша кровь пылает в нас. Сегодня наша кровь должна вести нас, дабы победить Тень!

Она развернула лошадь. Люди смотрели на неё, оторвавшись от тёмного неба. Чтобы ещё сильнее привлечь их внимание, она сплела в небе, высоко над собой шар света.

— Наша кровь — это наша ярость, — выкрикнула она. — Я довольно наслушалась в армии разговоров о сопротивлении. Мы не можем просто сопротивляться! Мы должны показать им наш гнев, нашу ярость за то, что они сотворили. Лишь сопротивляться — недостаточно! Сегодня мы должны уничтожать!

Наша кровь — это наша земля. Это место наше, и ради наших отцов и матерей, ради наших детей мы заявляем на него права!

Наша кровь — это наша жизнь. Мы пришли, чтобы отдать её. Остальные армии по всему миру отступают под натиском врага. Мы не отступим. Наша цель — пролить нашу кровь и умереть, продвигаясь вперёд. Мы не будем просто стоять на месте, нет!

Если мы хотим вновь обрести Свет, мы должны сделать его нашим. Мы должны вернуть его и изгнать Тень. Она жаждет вашего отчаяния, чтобы выиграть битву ещё до её начала. Мы не доставим ей такого удовольствия! Мы уничтожим армию, стоящую перед нами, а затем уничтожим ту, что позади нас. И отсюда мы понесём нашу кровь — нашу жизнь, наше пламя, нашу ярость — другим сражающимся. Отсюда она разнесётся к победе и Свету!

Она не знала, какого отклика ждать

на речь на поле битвы. Она прочла все великие речи, особенно те, что были произнесены королевами Андора. Девочкой она представляла аплодисменты и одобрительные возгласы солдат — приветствие, достойное странствующего менестреля в шумной таверне.

Вместо этого солдаты подняли своё оружие. Обнажили мечи, взметнули вверх пики, затем ударили ими о землю. Айильцы издали несколько приветственных возгласов, но андорцы взирали на неё серьёзными глазами. На их лицах было написано не воодушевление, но решимость. В настоящий момент это было куда уместнее. Они забыли о закрывшей небо тьме и сосредоточились на цели.

К её лошади подошла Бергитте.

— Совсем неплохо, Илэйн. Когда ты её изменила?

Илэйн залилась краской, вспомнив о тщательно подготовленной речи, которую она заучивала прошлой ночью, с полдюжины раз повторив её Бергитте. Великолепная работа, наполненная цитатами королев прошлого.

Но едва спустилась тьма, как речь, вся до последнего слова, вылетела из её головы. А вместо неё неожиданно появилась эта.

— Пойдём, — сказала Илэйн, глядя через плечо. Напротив её войск собиралась армия троллоков. — Мне нужно выдвигаться на позицию.

— На позицию? — переспросила Бергитте. — Ты хочешь сказать назад, в штабной шатёр.

— Нет, я туда не пойду, — заявила Илэйн, разворачивая Лунную Тень.

— Кровь и проклятый пепел, ты не посмеешь! Я…

— Бергитте, — отрезала Илэйн. — Я командир, а ты мой солдат. Ты должна повиноваться.

Бергитте отпрянула, словно от удара.

— В штабном шатре останется Башир, — продолжила Илэйн. — Я одна из немногих сохранивших хоть какие-то силы направляющих, которыми сейчас располагает армия. И пусть меня выпотрошат и четвертуют, прежде чем я позволю себе отсиживаться в стороне от сражения. На этом поле битвы я легко заменю тысячу солдат.

— Но дети…

— Даже если бы у Мин не было того видения, я бы продолжала настаивать на сражении. Думаешь, дети этих солдат в безопасности? Многие из них на стенах этого города. Если мы проиграем здесь, они будут растерзаны. Так что нет, я не перестану рисковать, и нет, я не буду сидеть в сторонке и ждать. А если думаешь, что остановить меня — это твой долг Стража, то я прямо сейчас разорву эти треклятые узы и пошлю тебя куда подальше! Я не намерена провести Последнюю Битву развалившись в кресле и попивая козье молоко!

Бергитте молчала, и сквозь узы Илэйн ощутила её потрясение.

— Свет, — в конце концов сказала женщина. — Не собираюсь я тебя останавливать. Но может, ты, по крайней мере, согласишься укрыться от первых залпов стрел? Твоя помощь окажется полезнее позже, когда люди устанут.

Она позволила Бергитте и телохранителям увести себя на склон холма неподалёку от позиции драконов Алудры. Талманес, Алудра и их команды ожидали с большим волнением и проявляли большее нетерпение, чем регулярные войска. Они тоже устали, но во время отступления и сражений в лесу от них было мало проку. Сегодня был их шанс блеснуть.