Панацея Лопатова. Юмористический фантастический роман
Шрифт:
– Твоё поведение меня настораживает, – Лопатов пальцами правой руки почесал бороду. Ты меня пугаешь, Филипп! Я должен тебя съесть?
– Ну, может быть, не целиком сожрать, а только мою кровь выпить. Это однозначно. Правда, имеются у нас и другие медики.
– Не сомневаюсь.
– Предполагаю, что они… на вкус тоже хороши или даже лучше, чем я.
– Ты рассуждаешь, как сектант.
– К тому же, среди них много таких, которые больше уважают не пациентов, а их деньги. Наличными. Их можно жрать. Правда, тоже жалко.
– Жуткое самомнение! Полное отсутствие скромности! Разве я тебя и всех вас этому учил?
– А чего скромничать? Я уверен, что без меня селу не очень хорошо будет. Моя супруга Алевтина и ещё несколько самоотверженных, славных, врачей не справятся с огромным объёмом работы. А сейчас вот, под каждым кустом затаился брендовирус.
– Под каждым кустом, Филипп, затаился проходимец на проходимце.
– Предупреждаю вас, Игнат Аркадьевич, что я не только хирург, у меня – широкий профиль. А если вы хотите мне что-то сообщить, то давайте сядем друг от друга подальше, и я возьму в руки вот эту большую палку. Так надёжней будет.
Пожав плечами, Лопатов устроился в метрах пяти от собеседника на стволе поваленного дерева. Мурашов нашёл пенёк, довольно удобный для сидения. Поднял с земли и сухой дубовый сук. Он твёрдо решил, в случае необходимости, сражаться с вампиром до последней капли крови.
На пороге дома Мурашовых всё ещё стоял Веткин. Всё никак не мог уйти. Жестикулировал руками. Говорил. Скромная и культурная Алевтине вынуждена была слушать бред старика, но только до тех пор, пока не лопнет её терпение.
Она сидела на стуле и поглаживала пальцами виски. На столе – таблетки, конечно же, успокоительные. Алевтина проглотила одну из них, запила водой.
В дубовом бору продолжалась непростая беседа Мурашова и Лопатова.
– Не стоит заранее опрометчиво переживать, Филипп! – сказал Игнат Аркадьевич.– Всё и совсем скоро произойдёт по-другому. Каждый в этом селе, конечно, бессмертным не станет, но доживёт до глубокой старости и уйдёт в мир иной здоровым и, возможно, в приподнятом настроении.
– Я уже давно слышал, что мы скоро и брендовирус победим, – саркастически заметил Мурашов. – Нам бы насморк научиться лечить.
– А брендовирус и прочие мелочи мы вылечим в момент и навсегда! Клянусь своей бородой!
– Сказки старого и заносчивого вампира.
– Мы рождены, чтоб сказку сделать былью.
Доктор медицинских наук Лопатов сделал несколько шагов по направлению к собеседнику.
От Мурашова незамедлительно последовала ответная реакция. Он вскочил на ноги, собираясь отбежать от собеседника на относительно безопасное расстояние.
– Не приближайтесь ко мне, Игнат Аркадьевич! – предупредил профессора Мурашов.
– Третий раз я терять сознание не намерен. Понимаю, что вы – крепкий старик, но я окажу яростное
– Ах, вот, всё-таки, в чём дело! – окончательно осенило Лопатова. – Ты решил, что я, натуральным образом, мёртвый?
– А как же мне ещё считать? Ведь я лично прикручивал отвёрткой ваше керамическое фото к мраморному памятнику на могиле, в которой, между прочим, вы должны спокойно лежать, а не
шарахаться в наших замечательных и ни с чем несравнимых, живописных местах. Или, может быть, что-то не так?
Лопатов часто заморгал глазами. Схватился за живот, упал на землю. Ему до такой степени стало смешно, что он даже не смог стоять на ногах. Катался по траве и хохотал. Борода развивалась по ветру. Страшноватое зрелище
В свою очередь Мурашов, всё же, отошёл от него на определённое расстояние и лаже спрятался за деревом.
Настойчивый и надоедливый Веткин стоял в дверях горницы дома Мурашовых. Алевтина сидит, в расстроенных чувствах.
– Вот ещё важный факт, Алевтина Михайловна! – продолжал на неё словесную атаку разговорчивый пенсионер. – Послушай!
– Замолчите, в конце концов! – возмутилась хозяйка дома. – Какой ещё факт?
– Если каждый десятый житель из Китайской Народной Республики в нашем таёжном районе срубит по одному дереву, сломает кустик или сорвёт цветок, то ничего не будет.
– Как ничего не будет?
– Очень даже просто. Образуется каменная пустыня, голое место. А ведь китайцы непременно придут и срубят по одному дереву. Им будет хорошо и нам.
– Нам-то почему будет хорошо?
– Ах, Алевтина Михайловна. Ну, здесь же всё очень просто. В нашей стране после этого появится три-четыре новых долларовых миллиардера из числа уважаемых людей лично его величеством президентом.
– Мне-то, чёрт возьми, от этого какая радость?
– Самая важная – среднестатистическая радость! Это будет означать, что и ты, в среднем, в числе многих миллионов наших граждан значительно разбогатела, то есть укрепила своё материальное положение.
– Извините, дорогой Артемий Парамонович, но, по-моему, вы несёте бред. Лучше бы выражались матом. Это было бы гораздо приличней.
Она с большим трудом поднялась со стула.
Алевтина ещё не теряла зыбкой надежды, что нудный мозгоклюй Веткин вот-вот уберётся, к чёртовой матери, из её дома. Но эрудит преклонного возраста не обращал особого внимание на разного рода внешние факторы. Он восторгался и упивался своей беспредельной мудростью, собственным скрипучим, но до боли в сердце приятным для него голосом.
– Я только повторяю, Алевтина, разумные слова нашего славного, его величества президента и так же другого уважаемого господина, председателя правительства. Ты только прикинь, они-то всё знают и многое просчитали.