Панацея
Шрифт:
Говорю как на духу, как на исповеди: номера моего паспорта в базе данных не будет. С меня хватит. Я ухожу.
Верховный правитель грустно улыбнулся и продолжил.
Безусловно, есть вероятность, что выбранный человек окажется придурком. Но, во-первых, России к этому не привыкать. И вообще, придурок может сделать много хорошего, и он определенно менее опасен, чем компетентный, но коррумпированный, а тем более продажный умник. А во-вторых, будет определена тройка кандидатов. В конце концов, не могут же все трое уродиться кончеными идиотами. Я уверен, из троих обнаружится хотя бы один вменяемый, перспективный.
И да ниспошлет Провидение добрый выбор нашей стране!
Заиграл
Мир был ошеломлен. Все были ошеломлены. Вечером в пятницу тринадцатого сентября состоялся розыгрыш «президентской лотереи», как окрестил ее народ. Трансляцию смотрела практически вся страна, кроме сумасшедших, в стельку пьяных, находившихся в состоянии продвинутого наркотического опьянения и на боевом дежурстве. К эфиру присоединилось немало зарубежных зрителей. Заветными цифрами стали 77 28 ХХХХХХ.
Ошалевший от небывалого волнения бывалый ведущий объявил, что обладателем искомого паспорта является житель Москвы Матвей Александрович Матушкин.
Е
В эти судьбоносные часы Матушкин находился на даче в садовом товариществе «Мечта крест» и по обыкновению выпивал с соседом и его кумом. Ближе к двадцати одному часу возлияние было прервано робким стуком в дверь. В этот момент хорошо знавший поэзию, ярко выпивший и философски настроенный Матушкин декламировал «Приглашение к обеду» старика Державина:
Шекснинска стерлядь золотая,
Каймак и борщ уже стоят;
В графинах вина, пунш, блистая
То льдом, то искрами, манят;
С курильниц благовонья льются,
Плоды среди корзин смеются.
…
– Матвей Александрович, друг сердечный, поздравляю Вас! От всей души поздравляю! Большая честь! Большая честь! – взволнованно лепетал запыхавшийся председатель правления «Мечты крест» Иван Иванович Блюдин, сам не свой.
Многие обитатели садового товарищества «Мечта крест» недолюбливали друг друга. Подчас в товарищах не было никакого согласья. Надо сказать, что председатель и Матушкин с недавних пор враждовали и время от времени скандалили. Появление председателя озадачило Матушкина. Впрочем, он скорее из любви к прекрасному, нежели из вредности и неприязни к Блюдину перебил его Державиным:
Не чин, не случай и не знатность –
На русский мой простой обед
Я звал одну благоприятность;
А тот, кто делает мне вред,
Пирушки сей не будет зритель.
Ты, ангел мой, благотворитель!
Приди – и насладися благ;
А вражий дух да отженется,
Моих порогов не коснется
Ничей недоброхотный шаг!
Ишь ты, подумал Блюдин. Заранее все знал, паскудник. Уже с обеда обмывает, сука: «Не чин, не случай и не знатность…». Как же! И ведь уже вознесся. Акцентирует русский характер своего обеда. Тоже мне, потомственный русак, кипел председатель. Небось папаша его или дед хитромудрый специально такую убогую, слезливую фамилию выдумал с уменьшительно-ласкательным суффиксом. Знаем мы вас с такими фамилиями и ветхозаветными именами. А мои-то придурки, все Иван да Иван. О фамилии надо было думать и естестве обрезанном! Кому же нужен в России Верховный правитель Блюдин! Вот Матушкин –
Однако Матушкин и не помышлял никуда возноситься. Дело в том, что дневное выступление Евстафия, также как и розыгрыш лотереи, собутыльники не смотрели, ибо начали выпивать с четырнадцати часов. Помянули Юстаса. По обыкновению, зацепились языками. Обсуждали местную блядь по кличке Фиона и ее неожиданное замужество. Партию безотказной любвеобильной Фионе составил идиот-дачник с говорящей фамилией Бальзаминов, чем-то напоминавший незлобивого полудурка в исполнении Вицина. Но если герой Вицина все-таки женился на богатстве и его маменька имела все основания утверждать, что «с деньгами-то мы и дураками проживем», то дачный Бальзаминов в этом жизненном вопросе явно дал маху…
Не подумайте ничего дурного о Матушкине, его соседе и куме соседа. Компания следовала мудрому правилу – пить лучше с утра или, в крайнем случае, с обеда. Посудите сами, пораскиньте своими трезвыми мозгами: какой смысл пить на ночь глядя? Нет, ну можно опрокинуть пятьдесят или, скажем, сто граммов. Но зачем себя обманывать: это же не наш путь! По факту: пьем много, второпях, всуе, а затем в беспамятстве, на автопилоте или в состоянии близком к оному плюхаемся в постель. Организм выключается, обмен веществ сходит на нет и утро вы встречаете совершенно никакой, разбитый, с головой, не подозревающей о существовании числа «пи». Право, какая-то квадратура круга! Разве так нужно пить?! Нет, в мирской суете мы начисто утратили неспешный, осмысленный аристократизм употребления спиртных напитков! Поэтому наметим сценарий возлияния, начинающегося с утра. Употребите первую, поднявшись с постели: дабы настроить печень и поджелудочную. Затем вы разгоняетесь через час-другой за завтраком, ощущая прилив сил, бодрость духа, полноту жизни и что-то в этом роде. Вы уже понимаете, что впереди – замечательный день! Завтрак плавно переходит в обед, после которого не грех взять паузу и выйти в мир, на улицу, дабы прогуляться, продышаться, а затем подремать. А далее – как в песне: «и в запасе у него останется полдня»! Откушав после сна, имеет смысл чем-то себя занять: опять-таки прогулкой, просмотром телевизора, чтением книги, походом в кино, не обременительным физическим трудом. Легкий ужин с заключительной умиротворяющей порцией подчеркнет полноту жизни. Проснувшись утром следующего дня, вы найдете себя в весьма недурном расположении духа. Дальнейшее – дело хозяйское.
Так вот Матушкин – отдадим ему должное – всегда начинал пить утром или в обед. О чем это говорит? Об основательности и трезвом восприятии жизни. И как знать, быть может, именно это обстоятельство сыграло ключевую роль в выборе его персоны Провидением, о котором говорил Верховный правитель Евстафий. Ведь любое изменение одних обстоятельств может привести к изменению других обстоятельств. Причинно-следственные связи – такие непредсказуемые, такие зыбкие! Если бы Матушкин, его сосед и кум соседа не пили, а смотрели выступление Евстафия, а потом вперлись в экран телевизора во время лотереи, как знать – не повернулась ли фортуна, например, к Блюдину, который тоже выпивал с обеда, но как-то робко, непоследовательно, уткнувшись в «ящик»?!
Улыбавшийся глупой улыбкой Иван Иванович Блюдин постоянно думал именно об этом. Почему не он, почему не он, а этот дурак Матушкин?! Вскоре и другие соседи сбежались как на пожар, слетелись как пчелы на мед. Среди них были трезвые. Приплелся радостный сторож Александр, для которого трезвость была понятием сугубо относительным и в будние дни. И хотя Матушкин соображал туго, а точнее почти ничего не соображал, то и дело елозил по полу в поисках закуски, ситуация, насколько это было возможно, прояснилась и обернулась попойкой и всеобщим братанием, списанием долгов Матушкину и раздачей должностей.