Пандемия
Шрифт:
Аркадий прошелся вдоль аллеи, заглянул в гараж, потом спустился к беседке и вновь вернулся в дом. Не встретив Бориса, который, скорее всего еще спал, Аркадий сел на диван и достал из кармана список, переданный ему Али. Пробежав глазами список, приподнял бровь. Специалисты были подобраны со знанием дела. Чувствовалось, что либо Асламбек, либо тот, кто составлял список, знают о вирусологии не понаслышке. Впрочем, этого и следовало ожидать, если исходить из завезенного и установленного в лаборатории оборудования. Возможно даже, что у них есть консультант, который досконально проработал вопрос на стадии
Аркадий внимательно вчитывался в фамилии врачей, которые ему совершенно ни о чем не говорили, и все больше хмурился. Его волновал совершенно другой вопрос. Зачем понадобился он сам. Да, он хирург, зарекомендовал себя как отличный специалист по извлечению донорских органов, но вирусология? Если руководить врачами и специалистами, то для этого вовсе не обязательно быть врачом. Тогда какова его роль? В конце концов, не из чувства жалости его взяли в проект? Странно и непонятно. Может, Борис похлопотал? Маловероятно. Они лишь партнеры по бизнесу и не более того. Нет бизнеса, нет отношений. А здесь совершенно новое дело, для которого он как специалист не особенно нужен, разве что в качестве лаборанта или врача для взятия проб у больных пациентов? А что, вполне вероятно, что это ответ на вопрос — для чего он в проекте.
— Ладно, поживем, увидим что к чему, — подумал он и, сложив лист, положил его в карман.
В этот момент в комнату вошел Борис.
— Здорово.
— Привет.
— Ты чего в такую рань поднялся?
— Жажда замучила.
— Понятно, — ехидно заметил Борис, но воздержался от дальнейших замечаний.
— Смотрю, Асламбек оперативно работает. Не только оборудованием затарился, но уже и список спецов подготовил.
— Уже ознакомился со списком?
— Да.
— Как видишь. Бабки чешут пальцы. Чем больше слышен хруст купюр, тем быстрее крутится маховик. Кстати, к обеду надо дать ответ в ближайшие несколько дней, люди Али начнут заниматься этим вопросом вплотную.
— Даже так?
— А ты думал. Здесь не курорт, дорогой мой. Загорать мы будем, когда гроши получим, вот тогда оттянемся по полной и не здесь, а где ни будь на Гавайях или Ямайке. Ты где хотел бы?
— В Магадане, — мрачно пошутил Аркадий.
— Шутник, не будь скептиком. Досадная оплошность с парнишкой еще не повод унывать. Впереди нас ждет то, о чем мы с тобой даже не мечтали. Вот увидишь.
— Хотелось бы в это верить.
— А ты верь, тогда жить будет не так тошно, поверь мне.
— Мне бы твой оптимизм.
— Слушай, что-то раньше я в тебе такого не замечал. Мне казалось, что ты оптимист по жизни, или я ошибался?
— Это у меня к перемене климата.
— А, ну извини, а то я, было, подумал, что у тебя аллергия.
— И это возможно тоже.
— Ладно, я пошел умываться, кстати, ты уже позавтракал?
— Считай, что это у меня был первый завтрак.
— Отлично, составишь компанию для второго?
— Можно…
— Слушай, положительно, какой-то ты кислый с утра, брось, все нормально.
Аркадий посмотрел на Бориса и, подумав, произнес:
— Знаешь, если честно, вся эта затея чистый бред.
— Почему ты так считаешь?
— Я все же врач, и хотя вирусология не моя специальность, уверен, что для того, чтобы создать новый
— Странно, когда ты увидел лабораторию, мне показалось, что ты думаешь иначе.
— Я был просто ошарашен темпами, с которыми решается данный вопрос и самим оборудованием, в сравнении с тем, которое у нас было на прежнем объекте, но не более того. Я уже тогда понял, что затея интересна сама по себе, но не более того. Решить её будет крайне сложно, даже если удастся собрать отличную команду специалистов.
— Но ведь можно, не так ли?
— Слушай, Борис, ты мне доверяешь как специалисту?
— Доверяю, и ты это прекрасно знаешь.
— А раз доверяешь, то поверь, в таких условиях, как здесь, реализовать проект не реально.
— Хорошо, допустим, я с тобой согласен. Тогда дай свои предложения, — что надо сделать, чтобы их можно было реализовать.
— Да ты вообще-то хоть представляешь, что это такое, создание нового вируса?
— В общих чертах.
— Вот именно, что в общих чертах. Для этого потребуются условия, когда испытуемые будут полностью изолированы от внешнего мира. Иными словами, помещение для них — это сложнейшее инженерное сооружение. Далее, контакт с ними осуществляется в специальных защитных костюмах, а, следовательно, должны быть шлюзовые камеры, где производится дезактивация этих костюмов. Короче, это большой инженерный комплекс. Все гораздо сложнее, чем просто лаборатория, набитая кучей дорогих приборов и шкафов с медикаментами и посудой.
— Понимаю, только я одного не возьму в толк, чего ты паникуешь? Мы в доле. Работа общая. Ты говоришь, что тебе необходимо для работы, а Асламбек и Али должны думать как это решить. Вот если они скажут, что это не реально, тогда другой вопрос. А пока… Меньше суетись, а больше думай о деле и сколько бабок мы за это получим. Сечешь, о чем я говорю?
— Секу, — угрюмо произнес Аркадий.
— Вот и молодец. И вообще, выше нос, смотри на жизнь так, что она тебе должна, а не ты ей. Нам чуть поднапрячься, а там гори все огнем. Свою долю получим, и айда, куда душа позовет, — последние слова Борис произнес тише, словно боялся, что их могут подслушивать.
— Кстати, а доля-то наша большая?
— Наконец-то слышу от тебя нормальный вопрос. Как ты считаешь, пять лимонов мы сумеем с тобой поделить?
— Не густо.
Борис рассмеялся, и добавил:
— Что мне в тебе нравится, так это то, что ты реально смотришь на все, в том числе и на то, сколько платят за ту или иную работу. Только дураки соглашаются на любые условия, а потом жалеют, что мало и потому либо совершают ошибки из-за собственной лени, либо продают всех с потрохами при первой же неудаче.
— Так сколько?
— Двадцать твои, и столько же мои, нормальный расклад?
— За это стоит потеть.
— Я тоже так думаю. Так что будем работать и думать, как быстрее эти деньги получить. И вообще, ты пойми, Асламбек умный мужик и каждого ценит не за красивые глаза, а за умение работать. И если он нас с тобой пригласил в этот проект, значит верит, что мы можем это потянуть. В конце концов не боги горшки обжигают, справимся, уверен.
— Пожалуй ты прав, пошли завтракать.
— Я сейчас, только умоюсь и приду.