Пандемониум
Шрифт:
– Вы все же решили вернуться?
– спросила кукла весьма лукавым тоном.
– Да, - ответил Евгений, с досадой чувствуя вновь пробегающую по спине дрожь от вида этого двуликого чудища.
Поскольку кукла не умела улыбаться, Мсье Фантазм позволил себе чуть-чуть приподнять уголки рта.
Евгений опустился на стул, и игра началась. Ему было скучно и сложно, он поминутно чиркал карандашом на клочке бумаги, записывая правила и ходы. При этом выходило так, что четких правил в игре действительно нет. Как можно играть в игру без правил? Евгений в растерянности глядел то на Ника, то на Кранц,
– Мне тоже сначала было трудно, - сказал Ник, ободряюще потрепав Евгения по плечу.
– Понимаешь, правила тут есть, но в процессе игры они как бы видоизменяются... это не поддается логике.
– Не понимаю, - помотал головой Евгений.
– Я уже говорил, ты играешь не столько с нами, сколько с самой игрой, - произнес сонный юноша с бриллиантом в ухе, которого, кстати, звали Дятлов.
– Игра с тобой играет!
– Как... Она что, живая?
– Живая!
– Кранц звонко расхохоталась, оскалив зубастый, как у пираньи рот.
До сих пор молчавшая Броева презрительно фыркнула.
– Считай, что да.
Евгений перевел взгляд на Фантазма и вдруг вспомнил, что дело не в игре, а в его гипнотических чарах. Значит, все это лишь имитация, самовнушение - необязательно знать правила, достаточно просто поверить, что ты их знаешь, и 'игра' сама укажет тебе путь.
Он попробовал расслабиться, очистить свое сознание и прислушаться к интуиции.
– Так, так!
– одобрительно подала голос кукла, словно прочитав мысли Евгения.
В течение следующего часа Евгений тщетно пытался найти с игрой 'общий язык'. Он видел, как постепенно менялось поведение других игроков, по мере того, как те опускались в воображаемый ад все глубже и глубже, сталкиваясь с опасностями и переживая новые приключения. Они как будто начинали видеть этот несуществующий мир: совершенно искренне пугались, радовались и даже плакали. С Дятловым случилось оцепенение, наподобие того, которому в прошлый раз подверглась Кранц. Ник взорвался безумным хохотом, через минуту перешедшим в истерические рыдания. Это было отвратительно. Но в этот раз Евгений сидел, прикованный к стулу соблазном и любопытством. Ему казалось, что завеса тайны вот-вот спадет, и он испытает на себе неведомое искусство гипноза.
Этого не случилось. В первый вечер он обрел лишь смутное понимание того, что представляет собой игра (иначе как просто 'игра' ее никто и не называл). И так пошло дальше. Каждую неделю Евгений приезжал в театр к концу выступления Мсье Фантазма и в компании новых друзей пытался постичь нарисованный углем на полу иной мир. Для домашних упражнений Мсье Фантазм подарил ему странную вещь: рисунок, состоящий из множества хаотично перемешанных элементов, словно выполненный кистью абстракциониста-маньяка.
– Попробуй разглядеть в нем скрытый образ. Если у тебя все получится, ты даже увидишь его в движении, - объяснила Евгению кукла.
Евгений вернулся домой, чувствуя себя ни то начинающим Фаустом, ни то законченным идиотом. Тратить время, таращась на дурацкую картинку, в поисках волшебства, обещанного сумасшедшим - совсем недавно это показалось бы ему настоящим падением.
'Чем я, в сущности, отличаюсь от того бедняги, променявшего
– 'Должно быть, лишь тем, что стремлюсь к удовольствиям, а не к спасению от суда господнего'.
И он смотрел на этот рисунок каждый вечер, когда, закончив (а иногда и вовсе не доделав) университетские задания, при свете ночника садился в кресло, не обращая внимания на голодный зуд из-за пропущенного ужина. Ночью лежа в постели, он часами мысленно перебирал и обдумывал заученные правила (или то, что можно было назвать правилами), выстраивал комбинации, рисовал в мозгу игровые маршруты. Зато теперь его уже не так беспокоили мысли о стране и о безумии жизни, которое к слову проявлялось с каждым днем все отчетливей.
Так, в какой-то момент Евгений понял, что закупать продукты на далеком рынке теперь уже во всех отношениях выгоднее, чем отстаивать очередь в магазин за углом. Мрачные слухи, как змеи, ползавшие по Москве уже многие месяцы, все больше отдавали зловещей мистикой. Не проходило и дня, чтобы стоя в трамвайной толпе, он не услышал очередные бредовые россказни, по духу соответствующие шестнадцатому веку. От летнего подъема не осталось и следа. Все уже давно перестали ненавидеть немцев, которых в сущности никогда и не ненавидели. Евгений чувствовал, как в массах зреет новый образ врага и тут же мысленно посылал к черту и страну, и народ с его дикостью и непостоянством.
'Надо разобраться с игрой', - думал он.
– 'Сойти с ума за отечество я всегда успею'.
Будучи от природы пытливым и усердным, Евгений за пару недель научился видеть скрытый в картинке образ. А уже через месяц играл в игру на равных с остальными. Теперь он знал, каково это, когда половина твоего сознания сидит в комнате, лениво двигая керамическую фигурку, а вторая бродит по ирреальным подземельям, сражает чудовищ, общается с умершими гениями, избавляет несчастных от мук, искренне страдает, ликует, дрожит от ужаса и рычит от ярости. Это раздвоение было совершенно бесподобно. Евгений не знал, как действуют наркотические препараты, но даже самые яркие сны не могли подарить похожих иллюзий. В глубине души Евгений даже сомневался, что имеет дело с простым гипнозом: в конце концов, Фантазм ни разу не заглянул ему в глаза, значит, он вводил себя в это состояние самостоятельно. Но задумываться об этом почему-то было лень - всегда свойственная Евгению любознательность начинала угасать и уступала место наплевательскому легкомыслию. Общающийся через куклу фокусник, магическая сила игры, в которой нет четких правил и которая играет с тобой сама - все принималось как должное.
Была и еще одна странность, не столько изумлявшая, сколько раздражавшая всех игроков: ни один из сеансов, которые посетил Евгений, не закончился чье-либо победой. Игра как будто мастерски обводила всех ее участников вокруг пальца. Из раза в раз игроки пытались добраться до выхода из нарисованного ада, кто-то с большим, кто-то с меньшим успехом. Но по истечении трех часов все оставались ни с чем. Иногда победа буквально выскальзывала у них из рук.
Как-то раз Евгений всю ночь прохлопал глазами, мучительно выстраивая в голове стратегию предстоящей игры и под утро даже увидел об этом сон.