Папа, купи мне принца!
Шрифт:
— Какого черта ты тут делаешь? — сказала Сибилла грубо, и Мирабелла отшатнулась, такой ненавистью исказилось ее красивое лицо.
— Я..., — Мирабелла не могла сказать, что ее привела Лили, поэтому замолчала, ничего не понимая и не зная, что ей теперь делать, — а... а что вы здесь делаете?
— Ищу лекарство от мигрени, — Сибилла кивнула на раскрытый ящичек.
— Это очень странное место для того, чтобы хранить лекарства.
Сибилла
— Много лет назад один из предков герцога решил искать философский камень и оборудовал лабораторию. С тех пор лекарства хранятся здесь. У меня закончилось то, что я принесла к себе. Пришлось идти искать.
Было очевидно, что Сибилла врет. Щеки ее раскраснелись, а глаза метали молнии. Понимая, что не спроста Лили привела ее в лабораторию, Мирабелла сделала шаг внутрь комнаты.
Сибилла отступила.
— Мадам, вам тут совершенно нечего делать, — миролюбиво сказала она, — я тоже сейчас уйду.
— Хорошо. Спокойной ночи.
Мирабелла сделала вид, что уходит, прикрыла дверь, но осталась за нею, надеясь в щелку увидеть, чем же будет заниматься Сибилла.
Та некоторое время стояла на месте. Потом, видимо решив, что опасность миновала, подошла к комоду, вытащила ящик и поставила его на стол. Из ящика она достала пузырек, который с силой швырнула об пол, от чего тот брызнул сонмом искр в свете свечей, разлетаясь на куски. Так же она поступила со вторым пузырьком, потом достала из-за стола веник, смела осколки и высыпала в камин. Жидкость, что разлилась из битых пузырьков, Сибилла вытерла тряпкой на швабре, которую отправила следом за осколками.
Вдруг Сибилла замерла, со шваброй в руках, и уставилась в угол лаборатории. Мирабелла тоже посмотрела туда, и увидела Лили, стоявшею перед Сибиллой во всем своем блеске.
— Нет! — закричала Сибилла, и попятилась.
Лили же рассмеялась тихим серебристым смехом. В этот момент Мирабелла вошла в комнату и бросилась к ящичку, где оставалось еще два пузырька подобных тем, что разбила Сибилла.
— Яд? — удивилась она, вертя в руках пузырек, а потом вдруг подняла испуганные глаза на бледную, как призрак, Сибиллу... — так вот что... Ты отравила Лили! Ты виновата в ее смерти! Она выжила, поэтому ты пришла к ней, когда Доминика не было, и дала ей яд!
Сибилла, казалось, побледнела еще больше. Глаза ее вспыхнули.
— Как вам такое могло прийти в голову? — прошептала она, а потом подняла швабру, и без всякого предупреждения обрушила ее на голову Мирабелле.
Мирабелла упала, оглушенная, из глаз посыпались искры. В этот момент дверь с грохотом распахнулась и в лабораторию ворвался Доминик, растрепанный, в одних кальсонах и наскоро накинутой рубашке.
Сибилла попятилась и взяла швабру наперевес. Она отступила за стол, схватила с него бутылек и зубами подцепила крышку, закупоривающую ее.
Повисло
— Ты отравила Лили? — спросил он тихо, потом закрыл глаза и сжал пальцы в кулаки.
Сибилла молчала. Она выплюнула крышку и теперь держала бутылек в руке, смотря на него и боясь сделать следующее движение. Глаза их встретились, Доминик шагнул вперед, но Сибилла приблизила яд к губам.
— Зачем? — спросил он, весь дрожа.
Сибилла подняла брови.
— Странно слышать от тебя подобный вопрос, — сказала она еле слышно, — а ты зачем скинул Себастьяна с башни? Жена твоя была редкая дрянь, она отобрала у меня Себастьяна, она понесла от него, и из-за ее проделок Себастьян погиб!
Доминик смотрел на нее. Грудь его вздымалась. Глаза на бледном лице казались яркими звездами. Мирабелла села на полу, потирая ушибленную голову, и боялась пошевелиться.
Доминик запустил руку в волосы, сжал их, будто хотел выдрать клок. Потом закрыл глаза, и из глаз его полились слезы. Он упал на колени, сжимая голову руками, и так замер, не издавая ни звука.
Сибилла шагнула к нему, но ее опередила Мирабелла, которая первой оказалась рядом и обняла его за плечи.
— Ты не убивал ее! — прошептала она, — Доминик, ты невиновен! — она гладила его по голове, как ребенка, потом отняла руки от лица, пытаясь заглянуть в глаза.
Его била дрожь, но дыхание становилось спокойнее. Взгляд стал осмысленнее, будто он сгорел и возродился из пепла. Как феникс, которого наверняка держал в камине предок-алхимик, ни к месту подумала Мирабелла.
— Я в порядке, — проговорил он, поднимаясь и помогая подняться Мирабелле, потом перевел глаза на Сибиллу, — ты столько лет мучила меня, ты столько лет... — он глубоко вдохнул и вдруг заметил, как она смотрит на бутылек.
Сибилла, казалось, не слышала его. Глаза ее сосредоточенно смотрели на тонкое стеклянное голышко.
— Трех капель достаточно, — сказала она, переводя глаза на Доминика.
— Страшно? — спросил он, а Мирабелла замерла, вцепившись в его руку.
Сибилла кивнула.
— Да.
— Мне тоже было страшно, — сказал он, — но у меня впереди была пустота, и вокруг пустота и презрение тех, кого я любил. У тебя же есть Патрик и весь мир впереди.
Мирабелла переводила взгляд с одного на другую.
— Я никому ничего не скажу, если ты сейчас поставишь яд на место и уйдешь к себе, — добавил он, видя, что Сибилла колеблется, — никто ничего не узнает, и все так и будут считать, что Лили совершила самоубийство. Тем более, что она совершила его, и виноват в нем только я.