Папа в подарок, или Шанс на новую жизнь
Шрифт:
По крайней мере, ничем другим я не могу объяснить то, что подаюсь вперед и пробую Никины приоткрытые губы на вкус.
Глава 7
Ника
Гордей уводит Соню на экскурсию по дому, как я его и просила, а я долго смотрю в одну точку и силюсь понять, как быть дальше.
Мой телефон упорно молчит. Никто, кроме Тамары Николаевны, мне не пишет. Свекровь интересуется, все
А вот Вадиму наплевать, где мы и с кем. Достаточно ли у меня с собой денег, все ли в порядке с моей картой и нашелся ли в гостинице свободный номер для одинокой мамаши с ребенком. У него сейчас другие приоритеты – всячески ублажать Вику и заглядывать ей в рот.
Тряхнув головой, я собираю волосы в пучок и тщательно споласкиваю руки прежде, чем приступить к готовке. Домашние хлопоты всегда действуют на меня успокаивающе – помогают найти баланс и хоть ненадолго избавиться от грустных мыслей.
Так что картошку я чищу с особым энтузиазмом, курицу режу с необычайным вдохновением. Укладываю все тщательно слоями. Посыпаю ломтики картофеля сыром. И отправляю мясо по-французски запекаться в духовке.
На самом деле, большое счастье, что звезды выстроились так, что Гордей не улетел отдыхать на какой-нибудь курорт на праздники и вообще оказался в городе. Счастье, что после Сережиного предательства пустил меня на порог. Счастье, что отправился вместе с нами на эту заснеженную дачу.
– Прекрасно. А бутерброды я сделаю позже.
Вымыв посуду, я убираю терку с тарелками в шкаф, убираю оставшиеся продукты на полки в холодильник и иду на звук голосов, доносящихся из гостиной.
Здесь практически ничего не изменилось с моего последнего визита. Добротная массивная мебель. Громадный шкаф с книгами, которые так любит читать мама Гордея. Декоративный камин. И густой темно-коричневый ковер с длинным ворсом, на котором удобно сидеть и пить горячий какао.
Только вот я другая. Если не сломленная, то потерянная и выбитая из привычной колеи.
– Вот вы где!
Подкравшись на цыпочках к стоящей ко мне спиной Соне, я подхватываю ее на руки и, развернув к себе, целую в маленький вздернутый нос. Ее глаза сияют ярче гирлянды, которую они с Гордеем нашли на чердаке, а губы растягиваются в мягкой искренней улыбке.
Что ж, Северский сделал все, чтобы моя малышка не грустила в этот вечер, и я ему за это благодарна до Луны и обратно.
– А мы елку нарядили, смотри!
Восклицает Соня, трогая меня за рукав, и рассказывает о коллекции самолетиков, которые ей, конечно же, продемонстрировал Гордей. А я невольно переношусь мыслями в далекое прошлое, где на моем безымянном пальце еще не было кольца, и вспоминаю все в мельчайших деталях.
И игрушечный «Туполев». И алого блестящего оленя с ветвистыми рогами. И гордый корабль в бушующем море, оживший на холсте.
Эта
Десять лет назад мы с ним ожесточенно спорили, что лучше – дайвинг или прыжки с парашютом. Играли в правду или действие. И уничтожали курник, который приготовила его бабушка.
– Вы молодцы. Красивая.
Задохнувшись от яркости образов, я растрепываю Сонины волнистые волосы и улыбаюсь так широко, что начинают болеть скулы. Не хочу тонуть в болоте жалости к самой себе – хочу начать писать новую историю новым карандашом на белом листе.
Хотя, как пела небезызвестная певица, с чистого листа не получится. Надо поменять карандаш.
Смакую этот наполненный щемящей нежностью момент, а дальше время несется, словно на быстрой перемотке. Скоро садиться за стол, а мне нужно привести себя в порядок. Принять душ, разобрать вещи и выдохнуть.
Когда я сбегала от свекрови, я как-то не думала о том, чтобы положить с собой фен и плойку. Поэтому вымытые волосы просто просушиваю полотенцем и оставляю так досыхать. Макияж практически не наношу, только трогаю ресницы тушью – глаза устали от слез, и критически оцениваю свое отражение в зеркале.
Единственное, что говорит о празднике – это мой наряд. Струящееся платье длиной в пол изумрудного цвета скрадывает недостатки и подчеркивает достоинства.
Но я все равно комплексую. Гордей наверняка привык к компании стильных ухоженных женщин – чего одна его Диляра стоит.
– Замечательно выглядишь. Естественность тебе к лицу.
Вопреки моим опасениям, Северский окидывает меня нечитаемым взором и отпускает комплимент, от которого у меня тут же начинают гореть щеки.
Пока я купалась, он развлекал Соню и даже успел нарезать бутерброды и вымыть фрукты. Так что мне остается вытащить мясо из печи и расставить тарелки.
Благодаря стараниям Гордея, атмосфера на даче царит непринужденная. Он перемежает рассказы о курьезных случаях из адвокатской практики шутками, изображает своих чудаковатых клиентов и громко смеется вместе со мной.
Достает купленные нами в супермаркете свечи, зажигает их и щелкает выключателем. Теперь комнату заливает мягкий приглушенный свет и создается ощущение приближающегося волшебства.
В кухне нет телевизора, и это меня радует. Сегодня я не хочу слушать речь президента – хочу слушать Северского. Ловить каждое его слово и не помнить о предательстве, которое едва не отравило нам праздник.
– И держишься тоже отлично. Ты умница, Ника.
Тем временем, подбадривает меня Гордей, и мне льстит его похвала. С его поддержкой я если не готова свернуть горы, то точно смогу пережить жизненный шторм и двинуться дальше с высоко поднятой головой.