Папины дочки
Шрифт:
Камилла потянула молнию и расстегнула кожаную сумку. Любопытно, что же Нат положил туда для нее? Она осторожно вынула одежду и аккуратно, с детской тщательностью, разложила ее на постели. Два комплекта ее любимого белья — ну какой еще мужчина придумал бы взять их? Горнолыжный костюм, носки, пара кашемировых джемперов, ее лучшее черное платье от Кристиана Диора с открытой спиной, туфли… А это что? Пара крошечных черных трусиков, состоящих только из тонкой полоски пояса и кружевных полосок для бедер. Вот это было
Быстро приняв душ, она надела платье и, высушив волосы феном, оставила их распущенными. Обычно она очень умеренно пользовалась косметикой, но на этот раз положила румяна на щеки и подкрасила губы блеском. Взглянув на себя в зеркало, она подумала, не слишком ли официально вырядилась для ужина в шале. Но ведь это ее день рождения. За окном послышался звук отъезжавшей машины. Это уехала хозяйка шале, оставив гостей одних.
— Ну все, больше никого! — крикнул Нат с лестницы.
Она спустилась вниз, и он тут же вручил ей бокал с шампанским. Стол был накрыт на двоих у окна, за которым расстилался потрясающей красоты ландшафт, бокалы поблескивали в свете зажженных свечей.
— Не думала, что ты можешь быть таким романтичным, — сказала Камилла, опустившись на стул. Обычно их свидания редко проходили без посторонних, в самый неподходящий момент вваливалась толпа друзей Ната, и любовная аура разрушалась безвозвратно.
— Спасибо за оценку, — отозвался Нат, отправляясь на кухню, чтобы принести жаркое и овощи.
— Я прямо как официант, — проворчал он, расставив блюда и убрав со лба прядь волос, постоянно падавшую ему на лицо. — Я не хотел, чтобы хозяйка тут суетилась слишком долго, — пояснил он, открывая бутылку охлажденного вина. — Ну, с днем рождения, дорогая!
С минуту они сидели молча.
— Я люблю жаркое, — сказала Камилла, накладывая себе овощей.
— А я люблю тебя, — сказал Нат, глядя на нее сквозь поднятый бокал.
Камилла застыла с вилкой в руке. За полтора года их связи Нат еще ни разу не говорил, что любит ее. Порой он признавался, что она дорога ему, но это бывало тогда, когда он напивался, и Камилла не придавала этим словам никакого значения. В глубине души она ненавидела женскую манеру спрашивать партнера, любит он или нет. Ей казалось, что такие попытки вынудить мужчину признаться в своих чувствах унизительны.
Она глубоко вздохнула.
— Ты любишь меня? — переспросила она, точно боясь, что ослышалась. Ей даже хотелось рассмеяться в ответ, как будто Нат обронил удачную шутку, но слишком серьезное выражение его лица остановило ее.
— Ты меня восхищаешь, — признался он, отложив нож и вилку и пристально глядя ей в глаза. — Моя семья обожает тебя, и мои коллеги, и друзья.
Он подлил себе вина и в волнении крепко сжал бокал.
— Я знаю, что иногда бываю немного сумасшедшим, но это все из-за
Камилла нервно крутила вилку, не зная, стоит ли говорить что-нибудь или лучше подождать.
— Ты меня успокаиваешь. Ты заставляешь меня образумиться. Мне уже тридцать четыре, я уже не могу позволить себе резвиться как прежде…
Камилла взяла бокал и выпила для храбрости. Что-то подсказывало ей, что постепенно этот разговор клонится в сторону, которая, возможно, была не очень желательна для нее.
— Ты не догадываешься, почему я привез тебя сюда? — продолжил Нат, уставившись на язычок пламени.
— Отдохнуть от суеты? — тихо предположила Камилла, натянуто рассмеявшись.
— Выходи за меня замуж, — вдруг произнес он.
В комнате повисла тревожная тишина. Камилла чувствовала, как у нее все оборвалось внутри. Она привыкла к тому, что всегда находит подходящие аргументы, умело спорит и доказывает свою точку зрения — этого требовала ее профессия, — но сейчас она просто не могла выдавить ни слова. Неожиданный напор Ната поверг ее в оцепенение.
— Замуж за тебя? — переспросила она с улыбкой.
Нат поднялся и подошел к ней. Взяв лежавшую на кресле бархатную коробочку и раскрыв ее, он положил на стол кольцо с огромным розовым бриллиантом, мерцавшим сиреневым светом.
— Нам ведь хорошо вместе, — сказал он.
Камилла посмотрела на него.
Говорит ли он с ней искренне? Правда ли он любит ее? Да и вообще, что такое любовь?
Но Натаниель Монтегю был неплохой партией, завидным женихом.
Но будет ли он хорошим мужем — необузданный, взбалмошный, богатый человек?
Он нравился ее отцу. Но это вовсе не означало, что она тут же должна была ответить ему согласием. Это Серена мечтала об удачном замужестве и завистливом восхищении толпы, а Камиллу интересовало совершенно иное. Сейчас ей было неимоверно тяжело принять какое бы то ни было решение, и ее пальцы судорожно мяли салфетку.
Нат взял ее левую руку и, опустившись на колени, надел кольцо на средний палец.
— Тебе нравится? — мягко спросил он глубоким взволнованным голосом.
Она кивнула. Да, кольцо было прекрасное. Камень приковывал взгляд.
Нат поднялся на ноги и обнял ее, скользнув рукой по спине. Это было призывное прикосновение.
— Скажи «да», — прошептал он ей на ухо.
— Да, — вдруг ответила она, поддавшись прелести момента.
— Ты меня возбуждаешь, — промурлыкал он, проведя губами по ее шее и сталкивая подбородком бретельку платья с плеча.
— Ты надела мой подарок? — прошептал, он, поднимая ее со стула.
Камилла ощутила замешательство, но тут же улыбнулась и прижалась к нему всем телом.
— Честно говоря, нет. — Она наслаждалась его взглядом, полным страсти. — Но если хочешь, надену.