Папины дочки
Шрифт:
Джек стоял на пороге, не решаясь войти, когда она отворила ему дверь. Он был в кремовых тонких брюках и черной футболке. Хотя они пробыли на солнце всего лишь пару часов, лицо у него успело обгореть.
— Я уже подумал, что вы не придете, — сказал Джек, — вот и зашел. Жаль, если вы не увидите настоящую ночную красоту Андалузии.
Они сели в машину и поехали по дороге, уходившей вверх через холмы. Как только небо потемнело и наступила глубокая ночь, Венис почувствовала себя более раскованно. Джек развлекал ее своими рассказами,
И вдруг Джек как будто погрузился в себя, рассеянно глядя на дорогу. Он и не подозревал, конечно, что ее мучает чувство вины перед мужем. Чем дольше они были вместе, тем острее она понимала, что по сравнению с Джеком Джонатан существенно проигрывает в ее глазах.
Машина остановилась у подножия высокого холма, и Венис заметила, что они не одни. Кругом было много машин, старых и поновее, даже трактор стоял в отдалении.
— Куда мы приехали?
— Это место, где можно посмотреть, как танцуют фламенко. Второго такого в целом свете не сыскать!
Джек помог ей выбраться из машины, и они направились к небольшому сельскому бару. Там они сели за столик прямо около высокой сцены и заказали грибы с чесноком и оливковым маслом, соус из красного перца и запеченный картофель.
Кроме того, на стол им поставили огромный кувшин красного вина, которое они едва успели попробовать — на сцену поднялся мужчина в обтягивающих брюках и короткой кожаной куртке. Волосы у него были коротко подстрижены. К нему сразу же направилась молодая черноволосая девушка в юбке с воланами. Красная облегающая кофта подчеркивала красивую линию ее груди.
Музыка поначалу звучала тихо, ритм был медленный, но постепенно он ускорялся, протяжные аккорды гитары сменялись яростным звоном кастаньет. В танце, который эти двое исполняли на сцене, было так много чувственности и страсти, что от них нельзя было оторвать глаз.
— Потрясающая женщина, — прошептал Джек, коснувшись колена Венис рукой. Танцоры теперь двигались очень быстро, кружились и наступали друг на друга. Безупречная техника фламенко в сочетании с их животной грацией делала зрелище неотразимым, восхитительным, незабываемым. Публика была загипнотизирована.
Когда танец закончился, Венис глубоко вздохнула.
— Пожалуй, после такого зрелища мне надо подышать свежим воздухом, — решила она.
Но как раз в этот момент к их столу подошел пожилой мужчина с усами и поприветствовал Джека. Не желая мешать их разговору, Венис потихоньку выбралась из накуренного помещения на улицу. Кругом было тихо, только огни фар освещали ночь. Она подняла голову и посмотрела на чернильно-черное небо, усеянное звездами. Она различила на нем Большую Медведицу, Гончих Псов и даже какое-то лицо, напоминавшее ей лицо Джека.
— Венис!
Она оглянулась
— Осторожнее! — мягко предостерег он ее. — Это дикая местность, тут можно потеряться.
Его глаза возбужденно поблескивали в темноте. Сказывалось выпитое вино и зрелище чувственного танца. Он подошел к ней совсем близко. И трепет охватил ее тело.
— Я никуда не отходила, — улыбнулась она.
— С вами все в порядке? Выходит, надо следить за вами в оба. Не успеешь оглянуться, а вы уже исчезли.
Венис рассмеялась.
— Ну что вы паникуете? Я же здесь!
Она посмотрела на темные холмы.
— Слышите? Вот сейчас… Совсем тихо.
— Вы умеете слушать тишину, — сказал он.
— Здесь жизнь проходит совсем иначе… без шума, без суеты. Нет, вы только послушайте. — Она улыбнулась. — Я несу чепуху, это все вино.
— Ничего плохого в вине нет, — возразил Джек.
Но несмотря на легкое опьянение, Венис тревожило, что Джек сейчас стоит так близко.
— По-моему, нам пора возвращаться, — напомнила она.
Он взглянул на нее с грустью.
— Если вы действительно хотите вернуться, то поедем.
Внутренний голос предупреждал ее, что она подошла слишком близко к краю пропасти. Это ее клиент, и затевать с ним интрижку непрофессионально. Разве это не позор — не устоять перед искушением? Джек протянул руку и коснулся кончиками пальцев ее подбородка.
— Хотите вернуться? — шепотом спросил он.
Венис колебалась, ее раздирали противоречивые чувства. Воздух был таким нежным, ароматным, а губы Джека находились так близко, что она чувствовала его учащенное дыхание.
— Нет, я не хочу в отель, — прошептала она в ответ.
Джек погладил ее густые волосы, перебирая пряди.
— Нет, Джек, — произнесла она, еле сдерживаясь от желания прижаться к нему. Его руки коснулись ее спины, бедер и заскользили по ногам. После многих месяцев холодности Джонатана ей так хотелось ласки, настоящей мужской ласки… — Нет… — стонала она, прикасаясь губами к его шее. Свежий ветерок трепал ее волосы и овевал лицо, она прижалась к нему еще сильнее.
Джек ласкал ее медленно, умело, и жар обдавал ее тело.
И это было так прекрасно! Джек ничего не говорил, он просто обнимал ее и прижимал к себе, не отпуская. Она перешла все границы дозволенного, впервые в жизни она нарушила все свои правила.
* * *
— Господи, ну чего ты вскочила так рано, еще только полседьмого, — пробурчала Кейт. Поднявшись с постели и пошатываясь, она направилась на кухню следом за Сереной. Та уже налила себе грейпфрутовый сок и подогрела булочки, от которых шел аппетитный пряный запах. В черных брюках и белой блузке, со стянутыми на затылке волосами она выглядела такой, какой Кейт и привыкла видеть ее по утрам. Кажется, она даже немного успокоилась после вчерашних треволнений. Вынув из сумки блокнот и ручку, Серена написала несколько чисел.