Паприка (Papurika)

Цуцуи Ясутака

– Паприка? Неужели это ты? – не веря своим глазам, переспрашивает Конакава.

Он боится, что Паприка превратится в самое ненавистное существо. Такое уже случалось с ним в эротических снах. Больше всего он опасался появления жены.

– Ты и вправду это делаешь. Со мной,- сказала Паприка и нечаянно вскрикнула.

Конакава отреагировал на ее голос. Ощутив вспышку его страсти, она впервые испытала оргазм во сне партнера. Как это бывает при ночных поллюциях, извергнув семя, Конакава проснулся.

– Извини.

– Ничего. Все нормально.

Это же лечение.

– Я испачкал простыню.

– Не страшно.

Смущенный Тосими Конакава направился в душ, но Паприка отложила коллектор, встала и окликнула его. Два силуэта слились в поцелуе.

26

Неделю назад Морио Осанай, выкрав мастер-ключ, сделал дубликат. Теперь он мог проникать в любую квартиру, однако в эту ночь, собираясь навестить Ацуко Тибу, заранее позвонил ей. Он знал: достаточно сказать, что у него к ней разговор, и Ацуко не откажет ему в визите.

Позвонил в десять вечера – и застал ее дома. Она быстро согласилась, и Осанай решил, что других посетителей она не ждет. Он направился в квартиру этажом выше.

Три дня назад Осанай и Сэйдзиро Инуи, как обычно, соединились во сне при помощи модуля и занялись спиритическими изысканиями сущности глубинного характера. И вдруг оба поняли, что случайно подключились к психотерапевтической установке в самый разгар лечения: дома у Ацуко был пациент. Инуи поначалу оторопел, но тут же предостерег Осаная, и тот немедленно проснулся. Но не стал отключать МКД, продолжая тайком наблюдать, как Ацуко Тиба занимается поиском снов. Инуи тоже оставался подключенным – но так, чтобы Ацуко не обнаружила его присутствие. И вот сегодня, когда Осанай пришел в институт, Инуи велел ему:

– Ты должен взять Ацуко силой.

Приказ Сэйдзиро Инуи – закон. И вот Осанай по его приказу готов ринуться в бой – его подстегивает трансцендентальная императивность, к тому же о таком поступке он и сам давно мечтал.

Осанай и Инуи увидели в облике Паприки Ацуко, а в ее пациенте узнали мужчину из лифта – высокого полицейского чина. Им стало не по себе. У всех рыльце в пушку. Но если их противоборство всплывет на поверхность, сила будет на стороне системы. А полиция на ее стороне.

Осанай узнал, что Ацуко во сне в лечебных целях совокуплялась с пациентом по фамилии Конакава. Осанай видел происходящее то глазами Ацуко, то глазами Конакавы, но он сам сгорал от страсти к Ацуко, и увиденное его потрясло. Быть может, Инуи знал о влечении своего подручного и нарочно отдал такой приказ – решил, что в таком состоянии ему это будет по силам. Инуи со своим старомодным подходом к женщинам считал, что взятая силой женщина впредь будет плясать под их дудку. Уверенный же в собственном обаянии, Осанай был просто убежден в этом. Он просто обязан добиться ее подчинения.

Осанай нажал кнопку звонка. Ацуко вернулась домой поздно и только что поужинала.

«Нужно непременно поговорить». Когда Осанай сказал ей это по телефону, Ацуко не догадывалась, что он замышляет. Она беспокоилась

за Токиду, который уже третий день не появлялся в институте, и собиралась позвонить ему домой. Теперь у нее возникло дурное предчувствие: возможно, это как-то связано,- и она решила, что встретиться с Осанаем необходимо.

В свою очередь, Осанай тоже предполагал, что рано или поздно ему предстоит разговор с Ацуко, которая догадывалась об их подключениях, пока искала сны Тосими Конакавы. Огласка похищения МКД вызовет общественный резонанс и вряд ли входит в планы Инуи и Осаная. А с учетом их конечной цели – полного господства в институте – вполне вероятно, что к ней и Токиде будет применена та или иная политика умиротворения. Однако в тот момент Ацуко еще не знала, что следующими жертвами бесчеловечного насилия станут Химуро и директор Торатаро Сима – вслед за Цумурой и Нобуэ Какимото.

– Извините, что так поздно.- Осанай улыбнулся и вошел в квартиру.

Ацуко провела его в гостиную. Осанай оценил мебель и убранство квартиры. Вальяжно развалился в мягком кресле. В просторном свитере с ярким узором Осанай выглядел совсем иначе, нежели в институте. Теперь от него веяло спокойствием.

– От кофе, надеюсь, не откажешься?

– Да, благодарю.

Осанай покосился на тележку с выпивкой, но заикнуться не решился.

– Я знала, что нам рано или поздно придется поговорить.

– Я тоже.

Ацуко ушла на кухню и разговаривала с ним оттуда. Поначалу им было удобнее сохранять расстояние, чтобы прощупать друг друга.

– Тебе зам велел ко мне зайти?

– Не без этого.

Украдкой Осанай дотронулся до МКД, предусмотрительно спрятанного в шевелюре. Применение модуля расширялось – теперь в результате анафилаксии удавалось урывками подключаться к чужому сознанию даже бодрствуя. Инуи и Осанай замышляли осуществить контакт. Инуи не смог бы сам изнасиловать Ацуко, потому и собирался, не напрягаясь, сделать это через Осаная.

– Ну и о ком будем беседовать? – поинтересовалась Ацуко, наливая кофе.

– О Токиде, конечно.

Ацуко поняла, что Осанай не собирался размениваться на слухи о пропаже Химуро, а сразу взял быка за рога. Она вернулась в гостиную с чашкой, поставила ее на стеклянный столик, а сама села на диван напротив Осаная.

– Хочешь сказать – из-за него все распри в институте?

– Хороший кофе.- Пристально глядя на Ацуко, Осанай как ни в чем не бывало пил, смакуя глотки.- Токида, несомненно, гений. Но гений очень опасный.

– Есть и другие, куда опаснее его.

Осанай пропустил мимо ушей иронию Ацуко.

– Опаснее всего его невинность, помноженная на житейскую беспомощность. Иными словами, он взрослый ребенок. К несчастью, такие нередко встречаются среди талантов. Может, поэтому он изобретает одну установку задругой. Думаю, вам должно быть понятно, насколько все это опасно.

– Ошибаешься. Опасен не сам Токида, а те, кто вокруг. Пользуясь наивностью Токиды, они злоупотребляют его изобретениями.