Пара для дракона, или игра в летнюю ночь
Шрифт:
— Ничуть, — фыркнул розоволосый, — Просто, кажется, местные хозяева решили показать нам, ради чего мы сражаемся.
Раока все же скосила глаза, чтобы разглядеть за спинами мертвецов знакомого до последней шерстинки чёрного волка в компании тени, не притворявшейся больше Исом. По другую сторону уносящейся к фантасмагорическим тучам колонны она разглядела полупрозрачную девушку в компании такой же безликой тени. Эта девица смотрела на розоволосого фейри, прижав руки к груди и не отводя взгляда, и была совершенно точно человеком — плотненькой, невысокой светловолосой девчушкой, едва ли справившей второе совершеннолетие…
Что же, это было неожиданно.
— Верно, — улыбка на лице лорда Шипа Розы окончательно перестала казаться настоящей, — Она колдунья из техногенного
Раока все же отвлеклась, опешила от услышанного — и противник воспользовался её растерянностью, конечно. Собственно, только затем этот откровенный разговор и затевался… наверное, только за тем. Так или иначе, в неё полетела магия вперемешку с ножами, и время болтологий окончательно миновало.
Она успела в последний момент уклониться от роя смертельных заклятий, но один из клинков все же задел её на излёте — бок пронзило болью, а одно из колечек на пальцах накалилось, сигнализируя о наличии сильного яда. Не будь у фейри этой игрушки, она, скорее всего, уже свалилась бы замертво даже несмотря на её нечеловеческую природу.
Впрочем, времени на отдых ей давать никто не собирался: лорд Шип Розы метнулся вперёд смазанной тенью, на ходу перетекая во вторую ипостась — покрытое острейшими наростами и хитиновой бронёй розово-зелёное тело, двойные крылья жука и жуткие челюсти с острейшими зубами. Раока тоже толкнула себя в трансформацию, взмывая вверх: в небе у неё был преимущество, тогда как на земле она не продержалась бы против принявшего полную форму аристократа из боевого рода и полминуты.
Они закружили, обмениваясь заклятьями. Он пытался приблизиться, надеясь навязать ближний бой, она ускользала, полагаясь на магическое преимущество и крылья. И — да, в чем-то это действительно напоминало танец.
В её распоряжении были игрушки Джейса, киото, отражающее большую часть боевой магии, и маневренность. Он был силен, более опытен и практически непробиваем: как и у большинства жукообразных, его хитиновый панцирь был толще в разы. Разговоров больше не было — они берегли дыхание, ведь каждое движение могло оказаться последним. Жалости, разумеется, тоже не было и быть не могло: каждый сражался за что-то, что дорого, вокруг сомкнулись кольцом их жертвы, не позволяя покинуть арену, и скоро уже песок оросила светящаяся голубая кровь фейри, воспетая в человеческих преданиях. И её должно было пролиться ещё больше, так или иначе — так это, впрочем, обычно и бывает, если речь идёт о действительно серьёзных вещах.
Раока в очередной раз извернулась, уворачиваясь от плетей ядовитой колючей лозы — той самой, что окружала некогда замок спящей принцессы. Именно с этих чар, наказавших за своеволие человеческого королька, и началась история дома Шип Розы, и с годами они только совершенствовали эти умения. Впрочем, фейри было, чем ему ответить, потому воздух вокруг буквально гудел, сгущаясь от смертоносных чар. Ситуация была патовой, они оба были в равной степени сильны, и все, чего имело смысла ждать — когда кто-либо из них совершит ошибку.
Между тем, кольцо убитых ими существ все смыкалось, они подходили ближе к границам арены и тянули руки к сражающимся, словно порываясь утащить их за собой. Раока отметила, что в первых рядах убитых её противником существ стоят почти исключительно члены знатных домов фейри, включая троих или четверых представителей его собственного дома, заметных издали благодаря розовым волосам. Семейная междоусобица? Приказ Королевы, которому, как известно, не воспротивишься? Чем бы дело ни кончилось, ей этого не узнать, главное — не смотреть на Эллина.
Не смотреть.
***
— Они встретились в лесу, — говорила синеволосая, рассеянно созерцая возвращающихся с Охоты соотечественников, — Будущий человеческий король и будущая Королева фейри — и кто после этого спорил бы с тем, что у Богини-Пряхи есть чувство юмора? Но в те далекие
Бран нервно передёрнул плечами — непонятно почему, но ему вдруг стало холодно, будто никоткуда донёсся запах сырой земли и пожухлой травы, а ещё отчего-то возник привкус железа на языке, пригрезилось тающее перед глазами в мареве боли ярко-голубое небо, полускрытое клубами едкого дыма, и одна-единственная последняя мысль: "Прости меня".
— Да, тогда правила Маб Свет Звезды, — продолжила говорить синеволосая, и глаза её потемнели почти до черноты, — Прекраснейшая и способная очаровывать даже мёртвых, превратившая за годы своего правления Неблагой Двор в то, чем он сейчас и является, начавшая войну с драконами, открывшая проход в человеческий мир — тогда и близко не техногенный, заключившая с Королём-под-Горой договор о Дикой Охоте… То были времена зенита её славы, и паранойя Королевы достигала высот просто небывалых. Но Миране правительница верила — насколько умела, конечно. Маб вырастила Мирану Цвет Аконита, как одну из своих дочерей, хотя были они очень дальними — по меркам фейри вообще безделица — родственницами, да и родителей Мираны Маб убила лично и с особой жестокостью, а вот девочку пощадила. Говорила потом, очень уж сильный был у той яд, очень уж красивыми — крылья; было бы просто расточительным убивать её.
Полулис молчал, и чувства его переполняли весьма странные, будто где-то в глубине души он помнил Королеву Маб с волосами цвета белого мёда, струящимися до самой земли, и пугающими глазами монстра на ослепительно красивом лице.
— Между тем, не сказать, что люди были лучше, — продолжила говорить хрупкая синеглазка, — Правил ими в те времена жестокий и непримиримый королёк, чьего имени пески истории не пожалели — так что и я не буду называть его. Скажу лишь, что был он не лучше и не хуже других правителей тех времен, когда люди не уважали ничего, кроме грубой силы. Чтобы объединить разрозненные племена в государство, ему пришлось утопить континент в крови… и немаловажную роль в тех событиях сыграл Бранан, лучший из его военачальников. И вот тогда, когда власть короля стала вроде бы как нерушимой, пришли фейри, сбежавшие от драконов в поисках нового пристанища. Разумеется, люди не были безумно счастливы от таких вот жизненных поворотов. Они нас называли "племена Богини-Матери", или просто — ши, и пытались всеми силами выдворить с материка. Отгремело несколько битв, разумеется, неудачных для людей — в те времена они мало что могли противопоставить нам. Это сейчас, благодаря их гениям-артефакторам, сражения с наибольшей вероятностью кончились бы уж точно не в нашу пользу, но тогда человечки проиграли. Если бы не запреты, наложенные на нас богами при переходе, быть бы им уничтоженными, но вот незадача — нам было дозволено занять строго определённую, ограниченную магическими камнями территорию, не ступив ни шагу дальше. Таким образом и возникла та ситуация: континент, разделённый надвое ядовитым туманом, по одну сторону от которого ютились плодящиеся человеческие племена, по другую — фейри. Именно эту завесу и поставили охранять Бранана, который, в отличие от остальных, не спешил выказывать восхищение нереальной красотой дивного народа. Со своей стороны, Мирана была там же, ибо туман был именно её творением.
Она повернулась к полулису, кажущаяся такой юной, и ему становилось все страшнее от происходящего, будто что-то стучалось изнутри, стремилось вырваться и перевернуть всю его жизнь с ног на голову.
— Я не хочу тебя слушать, — сказал он ей честно.
— Понимаю, — она как-то грустно улыбнулась, — Но тебе придётся. Не сам ли ты пришел сюда — Темнейшей-то ночью, когда возвращаются мёртвые?
— Во-первых, я перенёсся сюда случайно, во-вторых, мою начальницу сожрала громадная статуя, в-третьих, я тут стою и прямо нарушаю инструктаж по технике безопасности, — отозвался Бран, — Признавайся — ты копаешься у меня в голове, чтобы заставить меня якобы "вспомнить" то, чего не существовало? Хочешь поселить в моём теле какого-то мёртвого короля?