Пара для Эммы
Шрифт:
В школе магии ей наложили запрет на выращивание растений, но Эмме хотелось понять, каково её влияние на них. Поначалу она не знала, как использовать свои возможности: ей мешало восприятие в первую очередь спектра полезности саженцев, но потом она смогла сосредоточиться на будущих плодах — и на руках появились те самые золотистые искры, что улучшают вкус продуктов. В разных количествах она рассеяла их по растениям и решила ждать результатов.
Посмотрев в окно, она увидела потирающего горло Ратмира. Он отходил от одной группы и направлялся
— Бедный! Как бы не охрип.
Она мысленно перебрала все известные ей лекарства для горла и поняла, что ничего не может сделать на скорую руку. Наилучшим вариантом для Ратмира сейчас был бы гомеовокс, но это многокомпонентный препарат и требуется ехать в город за множеством трав. Вернувшись на кухню, Эмма посмотрела, что там есть, и взялась за изготовление согревающей мази. Подумала, что можно ещё заставить Ратмира прополоскать горло, но поняла, что никто из оборотней даже не понимает, как это полоскать — и не глотать!
Несколько раз Эмме пришлось просить засидевшихся в гостиной медведей понюхать мазь, так как простые оборотни морщились, но неизменно говорили, что всё прекрасно! Беры с энтузиазмом подключились к изготовлению мази и неожиданно многое посоветовали ей на будущее. Последний вариант готовой мази не только обнюхали, но один из гостей даже намазал себе грудь, прикрывая глаза и наслаждаясь распространяющимся теплом, после чего задремал и во сне обернулся медведем, засунув себе лапу в рот. Коллеги его сдвинули в угол и, пожав плечами, объяснили:
— Сытно, тепло, хорошо. Пусть поспит, путь был неблизкий.
— А-а?..
— Разбудим, когда придёт время, — и все расселись по креслам, кто поближе к окну, чтобы наблюдать за суетой других вожаков, а кто-то развернул кресло так, чтобы следить за жизнью в доме.
Эмма ещё раз принюхалась к изготовленной мази. Она имела едва заметный хвойный аромат, но беры как-то подозрительно притихли и приобрели благостный вид. Обведя всех по очереди взглядом, задумалась и шлёпнула себя по лбу. Ну надо же было так опростоволоситься!
Она сама же выделила каплю кедрового масла из хранящихся в кладовой орешков, чтобы использовать её в качестве лёгкого успокаивающего и упорядочивающего мысли эффекта, но усилила его, думая о том, что набегавшийся за день Ратмир раздражён и устал. А что, если муж тоже заляжет в спячку? С улыбкой посмотрев на мерно вздымающуюся гору в углу, она всё же решила, что Ратмир не войдёт в тот малый процент, что особенно чутко отреагирует на побочное воздействие.
День пролетел незаметно, и когда Эмма спросила, не прибыл ли молодой альфа Пепел с енотом, то оказалось, что они уже тут. Пригласив их в дом, она с волнением ждала встречи.
Первым появился Ратмир и, подойдя к ней, крепко обнял, чуть наклоняясь, чтобы уткнуться подбородком в её макушку и замирая в неудобной для двоих позе.
— Эй, муж мой, — шутливо подала голос спустя несколько мгновений, чуть отстраняясь, — ты чего?
— Эмма, мне легче всех поубивать, чем столько слушать и говорить!
— О-о-о, бедный мой, — пока он не видит, Эмма улыбнулась, но всё же решила поддержать:
— Ты много говоришь и слушаешь как раз для того, чтобы не убивать.
Вывернувшись из не разжимающихся объятий, она достала из кармана мазь и принялась втирать её ему в шею.
— Присядь, ты же видишь, что мне неудобно, — заворчала она.
— От чего ты меня лечишь?
— У тебя сел голос, а мазь поможет не охрипнуть окончательно.
— Мне бы больше помогли поцелуи, — обиженно проговорил он и показал: — здесь и здесь, а ещё можно здесь и, кажется, я весь нуждаюсь в лечении!
Слегка рассмеявшись, она поцеловала во всех указанных местах и даже более. После того, как Ратмиру приходится давить на всех и доказывать, что он тут самый-пресамый, он становится более мягким и податливым возле Эммы.
Взятая ноша давила на него, но она видела, что судья уже не отступит. Во многом сомневался, не был уверен, что всё получится, часто действовал на свой страх и риск, но он продвигался вперёд, и рядом с ним была только она. Только Эмма понимала, что муж делает для своего народа, чего это ему стоит и насколько его тяготит реакция альф и то, что приходится давить на них.
Эмма целовала, гладила, шептала на ухо всякую чепуху, только чтобы Ратмир сбросил груз власти хотя бы на время и почувствовал себя обычным оборотнем, вся жизнь которого подчинена только семье. Пройдёт время и Ратмир привыкнет, так как его род создан для власти, но сейчас, пока он рвёт оковы, созданные Роком, и меняется, Эмма не хотела бы, чтобы это проходило бесконтрольно и на взводе чувств. Старый судья всё же привил много хорошего, и было бы ошибкой подвергать абсолютно все его постулаты сомнениям.
— Я видела, как ты был терпелив и внимателен к нуждам даже маленьких стай! Ты молодец! Если им не хватит сил осваивать свои земли, то они сделают акцент на людях, прости, на своих оборотнях, и будут заинтересованы, чтобы те учились и зарабатывали на стороне. Эти оборотни могут стать твоими помощниками во многих направлениях.
— Эмма, кем ты была на своих землях? Ты потрясающе мыслишь!
— Ну-у, можно сказать, что я управленец и мастер в одном лице.
— У тебя, наверное, были тысячи в подчинении!
— Э-э, всего лишь шесть человек, — смутилась она.
— Не верю!
— Ратмир, знаешь, говорят, если сумеешь управиться с тремя, остальные не проблема! Но дело не в этом, а в том, что у нас доступное и всеобъемлющее образование! Каждый юноша или девушка, покидая школу, уже академики по сравнению с вашими магами!
— Ты скучаешь?
— Что?
— Я понимаю, когда ты не ассоциируешь себя с оборотнями, но сейчас ты и магов отделила от себя.
— Ну, формально я не маг.
— Не будем спорить. Ты скучаешь? — подхватывая Эмму на руки и ласково, даже утешающе целуя в висок, щекоча ушко, требовательно заглянул ей в глаза.