Парад теней
Шрифт:
— Здравствуйте, Берта Григорьевна. Меня зовут Григорий Петрович Сырцов.
— А меня зовут Берта Григорьевна, — довольно грубо отбрехнулась Берта. — Ну и что?
— Я знаком с Дарьей Васильевной и хотел бы с ней побеседовать.
— Но захочет ли она беседовать с вами?
— А вы доложите ей и узнаете, — осадил домоправительницу Сырцов.
Рыцарским плащом взвился павловопосадский плат — так резко повернулась Берта Григорьевна и направилась к дому. Сырцов ждал минуту, не более. Она воротилась на крыльцо,
— Заходите!
Она отодвинулась, пропуская его в дверь, и пошла вслед за ним. В холле распорядилась:
— Идите по лестнице наверх. Вторая дверь. Дарья Васильевна в музыкальном салоне.
Константин Ларцев делал вид, что все как надо: демонстративно развалясь в кресле, он невидяще смотрел в телевизионный экран. Даша напряженно, как девочка семидесятых при приеме в пионерки, стояла посреди обширной комнаты.
— Здравствуйте, — сказал Сырцов с двумя легкими полупоклонами.
Дарья рывком двинулась к нему навстречу и протянула ему руку. Сырцов пожал сухую длинную ладонь — несильно. Константин выбрался из кресла, сказал равнодушно-вежливо:
— Здравствуйте, Георгий. Как ваши дела?
— Идут помаленьку. Вот приехал с Дарьей Васильевной побеседовать.
— Один на один?
— Хотелось бы, — честно признался Сырцов.
— Вероятно, удобнее будет, если я уйду?
Дарья в ужасе оглянулась на него и взмолилась рванувшимся голосом:
— Костя, не уходи!
Он подошел к ней, погладил ее по плечу и невесело сказал:
— Вот сейчас я окончательно понял, что мне следует уйти.
— Тогда уходи! — закричала Даша. — Сию же минуту уходи!
Тоскливым взглядом пожалев ее, Константин обратился к Сырцову:
— Я часок погуляю и вернусь.
— Не сочтите за труд взять с собой на прогулку Берту Григорьевну, — то ли приказал, то ли попросил Сырцов.
Константин покорно прошел к двери и, перегнувшись через перила, позвал:
— Берта Григорьевна, можно вас на минутку?
Берта легкой девочкой взлетела по ступеням и вместе с Константином зашла в музыкальный салон. Глянула на Дарью. Та стояла, отвернувшись ото всех, у окна и смотрела неизвестно куда.
— Я собираюсь на часовую прогулку, Берта Григорьевна. Не составите ли вы мне компанию? — предложил Константин.
Берта снова глянула на Дарью, продолжавшую неподвижно стоять у окна. Не дождавшись какой-либо реакции хозяйки, она, зачем-то страстно вздохнув, объявила всем:
— С наслаждением, Константин. С таким мужчиной — хоть на край света. Сделайте одолжение, подождите меня минутку. Я только брюки и кроссовки надену.
Когда внизу хлопнула входная дверь, Сырцов подошел к замеревшей у окна Дарье. Вместе понаблюдали, как Берта и Константин, неторопливо беседуя, вальяжно плыли к калитке, потом по улице и исчезли постепенно за чужими заборами. Сырцов тихо и тревожно
— Дарья.
Она резко обернулась:
— Слушаю вас, Георгий.
— Давайте сядем, а? — предложил он.
— Не могу, — призналась она. — Не могу. А вы садитесь.
Он не мог позволить себе удобно расположиться в кресле. Он сел на табуретку и спросил как можно безразличнее:
— Где ваше красное пальто, Даша?
— Я подарила его. — Она уже не стояла; она, сжав перед собой в замок худые ладони, нервно ходила от окна к двери и от двери к окну.
— Мы с Ксенией летали в тот город, чтобы просмотреть все, что снял телеоператор.
— И Ксения узнала ее? — Дарья остановилась на мгновенье. — Да?
— Да.
— И видела-то ее здесь раза два, по-моему, да и то издали, а узнала, вроде бы даже похвалила Ксению Дарья и вновь двинулась в свой бесконечный поход от окна к двери и обратно.
— Расскажите все, что знаете о ней и Данииле Горбатове. Мне это крайне необходимо для того, чтобы найти настоящих убийц.
Она вновь замерла, и вдруг до нее дошли его слова.
— Значит, Даник не убивал ее? Не убивал? — спросила она с надеждой.
— Не убивал.
Она обессиленно присела на пуфик, прикрыла лицо ладонями и с детскими всхлипами заплакала. Через минуту Дарья сделала три глубоких прерывистых вздоха, тыльной стороной ладони размазала, чтобы скорей высохли, слезы по щекам и спросила:
— Что вы хотите узнать, Георгий?
— Все о ней. Никому, кроме вас, не известно даже, как ее зовут. И о Данииле. Об их и ваших с ними взаимоотношениях.
— Он правда не убийца?
— Он никого не убивал.
— Благодарю тебя, Господи! — со страстной истовостью произнесла Дарья и размашисто, освобожденно перекрестилась. — И дай покой душам невинно убиенных!
Сырцову всегда было неудобно от подчеркнутой актерской экстатичности. Ну да, открытость чувствований, ну да, безмерная искренность. Ну да, младенческая непосредственность. Но все равно, слишком это смахивало на игру.
— Вы успокоились, Даша?
— Да, да, да! — с лихорадочной готовностью заверила она.
— Тогда рассказывайте.
— А как?
— По порядку. Все с самого начала.
Она поднялась с пуфика, подошла к окну, полуприсела на подоконник и попросила:
— Можно я отсюда?
— Почему же нельзя? Конечно, можно, — не выдержал, улыбнулся Сырцов. — Тем более вы же хозяйка: что хочу, то и ворочу.
— Начинать? — тонким голосом опять спросила она.
— Да начнешь ты когда-нибудь! — как бы грозно прокричал он, непроизвольно перейдя на «ты». Она без гнева, с любопытством зыркнула на его и приступила к рассказу:
— Лиза появилась у меня в московской квартире года полтора тому назад…
— Ее звали Лиза? — импульсивно перебил Сырцов и тут же извинился: Пардон.