Парад теней
Шрифт:
После ухода Константина Горбатов-старший постоял некоторое время в оцепенении, а потом направился в Данин зал.
В пустынном зале он долго стоял перед "Двойным портретом".
Было пять минут двенадцатого, когда в верхнем зале ожидания аэропорта Внуково со скамьи поднялся корявый человек с лицом смерда из племени кривичей. Под рокот фанерного голоса местной информаторши он спустился к телефонам-автоматам, парочка из которых удивительным образом
— Уже объявили посадку. Я лечу или не лечу?.. Да. Да. К черту.
Пройдя контроль и получив просвеченную сумку, смерд проследовал в загон под мистическим названием «накопитель», из которого почти сразу же двинулся в толпе пассажиров к автобусу.
Взлетели точно по расписанию. Дождавшись, когда погасло табло, смерд отстегнулся, попил предложенной бортпроводницей водички и заснул.
В камере хранения Краснодарского аэропорта он набрал код, открыл ячейку, извлек из нее аккуратный пакет и положил его в сумку.
С леваком договорился по таксе доллар за километр. Мелькали благодатные зеленеющие поля, беленькие села, коричнево-черные, нелепые в своей старомодности нефтяные качалки. Он опять уснул. Проснулся в Анапе.
Только убедившись, что левак, высадив его, уехал, смерд сел в автобус.
В пять часов он сидел под тентом открытого кафе в сквере, от которого начинался главный проспект города, и жадно ел.
Шофер Виктор тихо вошел под его грибок. Смерд, допив стакан воды, без интереса осмотрел сержантскую тужурку и поздоровался:
— Здоров, сержант.
— Здорово, — Виктор выжидающе улыбнулся. — Привез?
— Уговор дороже денег.
— В одной цене, — бойко не согласился сержант.
Смерд распоясал сумку, из внутреннего кармашка извлек толстый конверт и бросил его на столик.
— Здесь оговоренное и тысяча премиальных.
Виктор положил ладонь на конверт. Не двигал его к себе, не совал в карман, не пересчитывал — просто осязал большие деньги. Посидев так с минуту, расстегнул свой кителек, взял конверт, спрятал его в карман форменной рубашки и откинулся на спинку ненадежного пластмассового креслица.
— Что делать будем?
— По делу, обмыть бы такое надо… — без напора, просто по привычке заметил смерд.
— А я о чем говорю?
— Ты ни о чем не говоришь. Ты вопросы задаешь.
— Два дня свободных. — Виктор шумно вдохнул носом. — Гулять хочу.
— Гуляй. Кто тебе мешает? — равнодушно позволил смерд. — Только здесь не советую.
— Да понимаю, понимаю. А где?
— Два дня у тебя, говоришь? Гулять надо там, где все гуляют. В Сочи, к примеру.
— А что? — Виктор блаженно прищурился в предвкушении. — Махнем туда, а?
— Далеко больно, — посомневался смерд.
— Да не боись! Дорога хорошая, ты за рулем, я за рулем, и к ночи на месте. Не сезон еще, в «Жемчужине» остановимся и погуляем, ух погуляем!
— Мне домой надо, — скучно сказал смерд.
— Из
— Старушка-то твоя в порядке?
— Я — шофер, дядя, — обиделся Виктор.
— Сапожник без сапог.
— Это про сапожников, а я — не сапожник. — Виктор поднялся. — Пошли.
Он снимал комнату в верхней, одноэтажной части города, и смерд об этом знал.
— Может, я тебя здесь подожду? — предложил он. — Лень карабкаться.
— Как хочешь, как хочешь! — великодушно ликовал Виктор. — Буду через полчаса, ну, может, через сорок минут. Это — край. Жди.
— Пакет-то как следует заховай, — на прощание тихо посоветовал смерд.
— Это уж как водится! — заверил его Виктор и, не оборачиваясь, припустился бегом.
…Через час ухоженный одиннадцатый «жигуленок» убегал из города. Приодетый с наивным милицейским франтовством Виктор крутил баранку до Геленджика. Когда миновали его зеленые окраины, смерд решил:
— Дай-ка я свою норму отработаю. А в сумерках ты поведешь. Я под серость заснуть могу, спал-то сегодня три часа всего.
— Бессонница? — посочувствовал Виктор, притуляясь к обочине.
Смерд, не отвечая, обошел капот машины и сел за руль, отодвинув Виктора на пассажирское место. Ответил, когда уже поехали:
— Работа. Курьерская работа. Ночью из Омска прилетел.
— Ишь, как тебя мотает! Интересно небось?
— Что интересно?
— Ну, разные города, где никогда не бывал, природа там… — увядая, объяснил Виктор.
— А вижу я города эти? — злобно спросил смерд сам у себя.
Дальше — тишина. В молчании ехали более часа. До тех пор, пока смерд не признался:
— Нет, все-таки надо передохнуть с непривычки и с устатку тоже.
— С устатку граммов двести полагается, — бодро откликнулся Виктор.
— То-то и оно! — глубокомысленно заключил смерд и остановил машину.
Грузовики в предвкушении двухдневного отдыха уже забились по своим конурам, курортные лимузины еще бегали по своим холодным городам, ибо прав, бесконечно прав Виктор: не сезон. Пустынное шоссе полукругом шло над обрывом.
В крутой и узкой расщелине жила зелень. По почти отвесным склонам неизвестно как росли мелкие деревья и густой кустарник.
Надо полагать, здесь. Площадка после верстового столба с круглой цифрой.
— Где тут моя сумочка? — ласково вопросил у сумки, лежащей на заднем сиденье, смерд и, ухватив ее за ремень, перетянул к себе.
— Что у тебя там? — полюбопытствовал Виктор. Он уже стоял на утрамбованной земле.
— Сейчас увидишь, — пообещал смерд, хлопнув дверцей, обошел радиатор и стал искать местечко, чтобы присесть. Не любил он эту жесткую, проволочную, враждебно острую поросль, которая на юге именуется травой. То ли подмосковная мурава! Но — деваться некуда, и осторожно присел. Рядом устроился Виктор, ожидая, что покажут. А показали ему раскрытую сумку, в которой дровами лежали банки с кока-колой и пивом, а впритык к ним пристроилась длинная матовая бутылка «кремлевской».