Парад теней
Шрифт:
Она воспользовалась паузой и сухо заметила:
— Не надо мне об этом говорить. Я знаю, что мне сильно досталось.
— Прости, прости, — поспешно повинился он. — Я как раз о другом, совсем о другом. О том, как предотвратить новые возможные если не несчастья, то наверняка крупные неприятности. Но я в затруднении, Даша, и не знаю, как поступить. Наверное, не стоило об этом говорить, потому что, кроме предположений и догадок, по сути, у меня ничего нет. — Он снова прикрыл ладонями лицо и, упираясь локтями в колени, глухо продолжил: — Но ты стала, уж поверь, мне очень дорога,
— Я ничего не понимаю, Жора, — испуганно призналась она.
Он встал с табурета, подошел к ней, присел на корточки, заглянул в глаза и почти зашептал:
— Я предполагаю, Даша, нет, я почти уверен, что Артем- один из участников убийства Михаила Семеновича.
— Что ты говоришь! Что ты говоришь! — в ужасе закричала Дарья.
— Вчера Леонид Махов, нарушая все и вся, дал мне ознакомиться с материалами дела…
— И они до этого докопались?
— Ни до чего они не докопались. Докопался я. — Поднялся (неудобно) с корточек, вернулся на крутящийся табурет и ужаснулся, до чего все просто и подло.
— Говори. — Она за последнее время научилась собираться в кулак.
— Сначала пойду по элементарной логике, которая сразу же предполагает несколько недоуменных вопросов. Как могла за отрезок времени в минуту-полторы, не более, «тойота» прицепиться к кобринскому лимузину, когда и водитель, и ждавший машину Кобрин, как я понимаю, тщательно проверялись? Но если даже «тойота» зацепилась за «линкольн» заранее, то почему зацепилась? В машине не было их объекта. Откуда киллер из «тойоты» узнал, что Кобрин сядет в машину у магазина «Кубань»? Как стало им известно, что кобринская машина остановится в начале Комсомольского проспекта?
— На все твои вопросы есть один ответ: они следовали за машиной Кобрина в расчете на то, что рано или поздно можно будет использовать удачно сложившуюся ситуацию. Они ее и использовали, Жора, — ответила на все вопросы Дарья.
— Допустим, хотя организаторы таких убийств отнюдь не рассчитывают на чистую импровизацию. Такие убийства тщательно готовятся. Ну да ладно. Теперь самое главное. Выскочивший из магазинчика Артем произвел по стремительно удалявшейся «тойоте» четыре выстрела. В брошенной убийцами в Оболенском переулке «тойоте» обнаружены четыре пробоины. Экспертиза определила по пулям, застрявшим в корпусе машины, что выстрелы действительно произведены из Артемового пистолета.
— Он его получать сегодня поехал, — вспомнила Дарья.
— Все вроде сходится, да? — не приняв во внимание ее реплику, продолжил Сырцов. — Все, да не все. По показаниям многочисленных свидетелей первый выстрел прозвучал, когда «тойота» была уже метрах в пятидесяти от стрелявшего Артема, а четвертый — когда она достигла перекрестка. Это метров восемьдесят-девяносто. Я — стрелок, смею тебя заверить, наверняка не хуже твоего Артема, из идеально пристрелянного своего длинноствольного «байарда» в самом лучшем случае смог бы попасть в такую цель только с первого выстрела и, при самом невероятном допуске, со второго. Причем в спокойной обстановке. А трясущийся от возбуждения и растерянности Артем из пистолета ближнего боя уложил в цель все четыре
— Жора, — позвала она и встала. — Жора.
Он подошел к ней, взял за плечи. Она, дрожа, приникла к нему.
— Успокойся, Дашенька, успокойся, — просил он. И она, обняв его за шею, просила:
— Спаси меня от злодеев, Жора.
— Все будет хорошо, родная моя, — обещал он и тихонько раскачивался, успокаивающе баюкая ее. Она вздохнула, поднялась на цыпочки и, все же не дотягиваясь, за шею склонила его голову. Для того, чтобы поцеловать в губы. Поцеловала и полной своей беззащитностью навсегда закабалила его:
— Ты — моя единственная надежда, Георгий, — и еще раз поцеловала. Долго.
Задохнувшись, они оторвались друг от друга.
— Даша, — не зная, что сказать, просто произнес ее имя Сырцов.
— Я понимаю, я все понимаю! — лихорадочно заговорила она. — Ни ко времени, ни к месту, ты прости меня, прости!
Она толкнула его в грудь, отрываясь от него, отбежала к окну и заплакала.
— Не надо, Даша, — попросил он.
Она рывком обернулась:
— Не буду, не буду. Все, все! Пойдем, я тебя провожу.
— Куда? — изумился он.
— С глаз моих долой! — горько пошутила она и подхватила его под руку.
Они спустились по лестнице, вышли во двор и уселись на скамейку у крыльца. Она виском прилегла на его плечо и тихо гладила его руку. На крыльцо из дома вышел Смирнов и, увидев их, заорал:
— Хай класс, мальчики и девочки!
— Значит, хорошо сыграли? Нигде не наврали? — странным голосом спросила Дарья, не поднимая головы с сырцовского плеча.
Смирнов вынул из уха изящную радиопуговицу, подкинул ее на ладони и похвалил своего любимого Вадика:
— Ну, рыжий, ну, молодец! Такую мне контрольную прослушку обеспечить!
— А мы? Мы — молодцы? Мы хорошо сыграли? Нигде не наврали? — уже злобно повторила Дарья, выпрямившись и ненавистно глядя на Смирнова. Поначалу Дед не разобрался и бойко ответил:
— Система Станиславского! Качалов и Книппер-Чехова! Партер в моем лице рыдал и плакал! — Но, ненароком увидев ее лицо, вмиг сменил пластинку. Спасибо тебе, Даша. Я понимаю, как тебе сейчас тяжело, и поэтому спасибо вдвойне. За помощь, за поддержку, за сочувствие.
— То, что сказал Георгий про Артема, правда? — требовательно спросила Даша.
— К сожалению, правда, девочка.
— Он не может ошибаться?
— Он редко ошибается.
— Значит, вы специально договорились с Жорой не сообщать мне об этом заранее, чтобы я случайно не сфальшивила, узнавая не новую для меня новость? Вы с Жорой экспериментировали надо мной, как академик Павлов над собаками?
— Даша, — жалобно попросил неизвестно о чем Сырцов. Не услышав его, Дарья давила Смирнова: