Paradisus
Шрифт:
провозглашение, разумеется.
– Оно будет на базе?
– На базе.
Глава ОСОБи задумчиво посмотрел в окно, за которым тянулись бараки.
– Я понимаю, тебе хотелось бы стать конунгом в Цитадели. Собственно, там
всегда и проходят провозглашения… Но, я решил…
– Не беспокойтесь, ваш крест, - воскликнул я. – Меня все равно, где именно
меня провозгласят. Лишь бы поскорее!
В глазу отца Никодима блеснул чертик.
– Молодца, Артур. Так и надо.
–
Из-за широкой спины шофера я увидел выстроившихся в шеренги стрелков,
как во время рождественских испытаний. Черт подери, да тут никак не меньше
тысячи бойцов! И все они греются на морозе ради меня…
– А Лорд-мэр здесь? – ровным голосом поинтересовался я.
– Лорд-мэр? – приподнял бровь отец Никодим.
– Я думал…
–Не обижайся, Артур, но ты не такая большая птица, чтоб ради тебя на
плацу появлялся Лорд-мэр…
Ну, конечно. Провозглашение в конунги – это, наверное, такая же
обыденность в Армии, как, скажем, зачистка. Лорд-мэру недосуг заниматься
подобными пустяками… А что, если бы он все-таки появился на плацу? Просто
так, поглазеть. Неужели я убил бы его? И что бы это дало? Христо, зачем ты
послал меня сюда? Я уже ничего не понимаю…
– Р – равняйсь! – рявкнул седобородый офицер, как только из машины
появился отец Никодим. – Пр-риветствие!
Тысяча глоток послушно:
– Вторая- Военная – База – салютует –тебе – отец!
Офицер протянул отцу Никодиму мегафон.
– Возьмите, ваш крест.
Глава ОСОБи кивнул и, поднеся мегафон к губам, крикнул:
– Слава Лорд-мэру!
– Слава, слава, слава!
– Мы собрались здесь, чтобы почтить заслуженной наградой доблесть
нашего брата…
Усиленный динамиком голос отца Никодима разносил по плацу слова о
подвиге, о самопожертвовании, о славе. При всем желании я не мог принимать
эти слова на свой счет и с нетерпением ждал, когда он закончит свою речь.
– Я желал бы, чтоб каждый стрелок в минуту опасности, грозящей
начальству…
Да, опасность действительно была. В виде «шишки» Варяга, жаждавшей
проникнуть в святая святых сущности его креста…
– Вел себя так же, как стрелок Артур, которого, милостью и волей Лорд-мэра
мы провозглашаем сегодня конунгом Армии Московской резервации!
Шеренги встретили заключительную фразу отца Никодима нестройным
славословьем Лорд-мэру. Был также и свист, и неодобрительные выкрики: весть о
выскочке, пребывающем в Армии без году неделя, а уже дослужившемся до
конунга, как червь, сосет сердце и мозг.
– Держи, - отец Никодим вернул мегафон
обращай внимания на свистунов – отребье, говножуи. Знает, падла, что никогда и
до младшего офицера не дослужится, вот и свистит. Не обращай.
– Не обращаю, ваш крест.
Глава ОСОБи ухмыльнулся, обнажив ряд неестественно-ровных зубов, и
сказал офицеру:
– Начинайте обряд.
Обряд? Что еще за обряд? Я-то думал - провозглашение состоялось…
Стрелки возбужденно загудели, когда два бойца вывели на плац человека.
Женщина неопределенного возраста, руки связаны за спиной. В глазах –
животный страх. Мне хватило одного не цепкого взгляда, чтобы понять – это
житель Джунглей. Дикарь. Игрок. Охотник за Теплой Птицей.
Но для чего ее привели на плац? Смутно различая контуры обряда, я
надеялся, что предчувствие обманет меня. Не обмануло.
В руке отца Никодима появился самурайский меч (не тот ли, которым был
убит Борис?).
Женщина задергалась в путах, расширенными глазами глядя на
приближающегося главу ОСОБи. Она не проронила ни слова – такая стойкая или
эти ублюдки заблаговременно вырезали ей язык?
Под одобрительные крики стрелков отец Никодим вонзил меч в грудь
жертве.
– Артур, подойди.
Я приблизился. Женщина была уже мертва, но правый глаз непостижимым
образом жил, и время от времени описывал полукруг во ввалившейся глазнице.
– Видишь мой меч, - громко сказал отец Никодим, обращаясь не столько ко
мне, сколько к стрелкам. – Это пробочка. Вынуть пробочку – польется вино.
Вино? Что нужно от меня этому сумасшедшему?
К нам подошел офицер. Ухмыльнувшись, он подмигнул мне, одновременно
протягивая отцу Никодиму жестяную кружку.
Глава ОСОБи взял кружку и резко вырвал меч из груди женщины. Кровь
хлынула из отверстия тонкой дымящейся струей. Отец Никодим поспешил
подставить кружку под струю. Звук – точь-в-точь, как если наливаешь себе воды.
Кровь лилась недолго, но ее хватило, чтобы наполнить кружку.
– Уберите.
Бойцы поволокли труп женщины прочь. Отец Никодим повернулся ко мне.
– Властью Лорд-мэра ты, стрелок Артур, наделяешься…
Он окунул палец в кровь и провел им по моему лицу – ото лба до
подбородка, сверху – вниз.
– Правами и обязанностями конунга Армии Московской Резервации…
Снова – палец в кровь. Поперек щек, по носу, от уха до уха… У меня не
было возможности посмотреть в зеркало, но, судя по всему, на моем лице после