Парадокс Харди
Шрифт:
Найт начал двигаться быстро и размашисто, погружаясь до самого основания и почти полностью выходя; и Сандра понимала, что он может делать это бесконечно долго, столько, сколько ей будет нужно…
Но ей не нужно было долго. Её тело напряглось до предела, до гудения мышц, до звона, а потом словно потеряло всякий вес, всякую твёрдость, стало бесплотным и пустым...
Потом Сандра забралась под одеяло. Лежать обнажённой рядом с Найтом ей не хотелось, а одеваться было лень. Тело до сих пор ощущалось точно и не её вовсе. Так иногда бывало в гравитационных карманах – несколько мгновений ты паришь, словно в невесомости.
–
– Нет. Я думаю, это было правильно. – Она немного помолчала, а потом добавила: – А ещё я думаю, что мне повезло, что это именно ты…
Найт склонился над ней и коснулся губами её плеча.
Этот маленький жест был таким трогательным и таким правильным в этот момент. Сандра протянула к Найту руку и провела по его предплечью, потом по плечу, коснулась груди и повторила контур широкой линии на татуировке.
На многих эти знаки наводили ужас. Даже Сандра, хотя жила далеко от северных портов, знала о них, сколько себя помнила.
«Портовые Крысы», банда, которая начинала с портов Зоны 2, распространила своё влияние на целый регион, пробралась в благополучные кварталы под куполы и по силе своего влияния даже не соперничала с полицией, а нагло превосходила её. Группировка была на удивление малочисленна, но изворотливый ум её лидеров, связи с коррумпированными чиновниками и жестокость, с которой они разделывались с врагами и конкурентами, помогали ей держать в страхе и повиновении огромные территории.
Сандра не знала, сколько точно лет было Гарету Найту, точно меньше тридцати. Может быть, двадцать шесть или двадцать семь. Он уже пару лет как был «клинком», до того должен был тренироваться тоже минимум три года, скорее всего, больше… Когда же он успел заработать такие татуировки, на все руки и грудь?
Столько шрамов на теле… И только два – от щупальцев страйдера.
– Ты был в банде? – спросила Сандра.
– Был.
– Не хочешь говорить об этом?
– Не хочу лишний раз вспоминать.
– Я не осуждаю. Мы все выживаем, как можем.
– Это не был вопрос выживания. У меня нет… – Найт посмотрел в потолок, словно ища там нужное слово. – Нет оправданий. Так было проще всего.
– Я прошла тест в двенадцать. Если бы я не попала в центр, то неизвестно, кем бы я стала. Шлюхой, наверное.
– Я тоже в двенадцать… Нет, не тест прошёл, в двенадцать моя жизнь резко изменилась. Я ушёл к отцу.
Найт встал с постели, надел трусы (видимо, он тоже считал, что секс сблизил их не настолько, чтобы можно было светить перед Сандрой голой задницей, пусть и очень крепкой и ладной) и пошёл в общую комнату. Сандра слышала, как хлопнула дверца холодильника, а потом Найт показался в дверях в двумя баночками газировки. Лимон и манго. Сандра выбрала манго.
Найт сел на край кровати, опустив голову и ссутулившись.
– Мой отец был из Крыс. Его посадили, когда мне было три года…
Сандра присвистнула. В тюрьму сажали очень редко – государство не могло себе позволить кормить и содержать преступников в тюрьмах, так что такой привелегии удостаивались очень немногие, чьи преступления не тянули на смертную казнь, но были слишком тяжелы, чтобы приговорить к принудительным работам – с них часто бежали.
– Мать вернулась на работу. Она работала в научном центре, где изучали страйдеров, занималась оборудованием в лабораториях, ремонтировала,
– Но? – спросила Сандра, когда Найт вдруг замолчал.
– Рэй меня бил. Когда я думаю про это сейчас, я не понимаю… Почему я не мог постоять за себя? Хорошо, я не мог в пять лет, но позднее… Я мог взять нож, что-то ещё острое или тяжелое. В школе я всегда мог постоять за себя. Почему я позволял ему? Не знаю, – Найт тряхнул головой. – И с каждым годом становилось всё хуже. Когда я был совсем маленьким, он, наверное, иногда чувствовал жалость… Может, его совесть грызла. А в одиннадцать лет я был всего на голову его ниже. А потом вдруг объявился мой отец. Я уне помнил его, так что, считай, увидел тогда впервые в жизни и уехал с ним, не оглядываясь. Я знал, что он преступник, из Крыс. Я думал, что стану одним из них, вырасту, вернусь и убью этого мудака Рэя. Вообще-то мой отец тоже был не сахар. Тоже мог ударить, но хотя бы за дело, когда я налажал или просто не послушался его. А Рэй бил меня просто так, потому что у него был плохой день на работе… Потому что он был конченым садистом.
– И что, ты вернулся и отомстил?
– Нет, конечно.
– Почему?
– У меня было полно других дел, более важных. В банде… Я был мелким по сравнению с остальными, но я был... – Найт усмехнулся: – Я был хорош. Любому, кто сказал бы мне, что я получил такой высокий статус среди Крыс только благодаря папочке, я бы вбил зубы в глотку. Я стал одним из лучших бойцов. Я всегда был сильным и быстрым, и у меня отсутствовал инстинкт самосохранения. Отец гордился, да и я сам…
– И почему ушёл?
– Мы с ребятами зашли в фургон, где тесты делали. По приколу. Результаты были хорошими. Тот парень что-то мне говорил… Что надо оставить свои контакты, что я должен поехать в тренировочный центр, что меня всё равно найдут… Я послал его и сказал, что если он… Неважно. Я ещё год оставался с отцом… и с Крысами. А потом понял, что «клинки» – это то, что мне нужно… И где я по-настоящему нужен. Что это единственное место, где меня примут даже с этими татуировками и никто не станет задавать вопросов. Единственная возможность вырваться из того дерьма, в котором варился. Так я тут и оказался. И каким-то чудом до сих пор жив. Но шансы тают с каждым грёбаным разом.
– Живи быстро и ни о чём не жалей, – произнесла Сандра.
– Что? – Найт повернулся к ней.
– Это то, что я раньше говорила себе. Эта жизнь не стоит того, чтобы тащиться по ней пятьдесят лет.
***
У Сандры ушло почти два месяца на то, чтобы понять, в какой машине она сможет выбраться с базы. В целом их расписание было непредсказуемым: маленькие машинки ездили вразнобой, а большая по необходимости, когда заканчивались запасы тех или иных продуктов. Но потом, просматривая записи, Сандра поняла, что большая машина всегда выезжала за день до праздника. Позволить себе настоящий праздничный ужин сейчас никто не мог – разве что богачи из-под купола, – но база всё же закупала в городе печенье с орехами, или кексы с начинкой, или штрудели, что-то чуть более вкусное и сделанное не на фабрике. И привозили их именно на большой машине.