Параллельные
Шрифт:
— Ты помнишь… что я тебе… тогда, в больнице… сказала? — сбиваясь, проговорила она.
— Что ненавидишь меня?
Она поморщилась, но отрицать не стала.
— Другое. Илья всегда выбирал тебя. Но я ошибалась…
Растерялась.
— И как это понимать?
Карина пожала плечами.
— Как хочешь.
Между нами повисла тягостная пауза, и я уже собиралась послать её на хрен, когда Павлова всё же решила продолжить свою глубокую мысль:
— Я ошибалась, полагая, что он выбирает. Но для него всегда был лишь один вариант —
***
Через пару дней Илья всё-таки решил прийти в сознание, и я… выдохнула.
Но на полное восстановление нужны были месяцы. Как только его состояние стабилизировалось, Костя организовал трансфер в одну из столичных клиник, чему, к слову, Нечаев не особо-то и обрадовался.
— Я вам что, инвалид?! — возмущался он, всеми силами скрывая гримасу боли.
В дело пришлось вмешаться мне.
— Видишь, — ткнула я пальцем в свой заметно округлившийся живот.
— Вижу, — сглотнул Илья, глянув на меня колючим взглядом. Вопрос моей беременности мы так и не обсудили.
— Так вот, если хочешь видеть его и дальше, то стоически и без возражений проходишь лечение, пока врачи сами не начнут выгонять тебя домой.
Сцепив зубы и запихав свою гордость куда подальше, Нечаев согласился буквально на всё.
Поговорить друг с другом мы отважились лишь через неделю после смены места дислокации. Поначалу действительно было не до этого, мы оба попали во власть цепких рук врачей, которые решили обследовать нас буквально с ног до головы. А потом… потом было томительное ожидание результатов.
— Как ребёнок? — отважилась спросить я, глядя на хмурое лицо врача. И пусть мы с малышом чувствовали себя прекрасно, меня до последнего не покидало опасение, что последние тревоги могли плохо сказаться на беременности.
Врач почесал кончик носа и честно признался:
— Ничего не понимаю.
Я замерла, уже готовясь к худшему.
— Нина Евгеньевна, с учётом вашего анамнеза и последних событий, я бы настаивал на госпитализации, но не могу найти ни единой причины для этого. Если бы не осматривал вас лично, в жизни бы не поверил, что в вашем случае возможна настолько… беспроблемная беременность.
Невольно покраснела, как если бы мне сделали самый лучший комплимент в жизни.
— То есть мы в порядке?
— Более чем.
Из кабинета я выходила едва ли не вприпрыжку, ощущая себя самым счастливым человеком на земле. А с кем делиться своим счастьем, если не с тем, кто волей не волей причастен к этому событию?
Ворвавшись к Илюхе в палату и наткнувшись на его удивлённое выражение лица, я замерла в дверях, прижав руки с груди.
— Всё в порядке? — подскочил он на кровати.
Энергично закивала головой.
— Да.
Но он не поверил, принявшись выдёргивать иглу капельницы из вены, пришлось подойти к Нечаеву и накрыть его руку своей.
— Всё в порядке, честно.
Касаться его было странно. За последние полгода мы стали совсем чужими друг другу, даже проведённая вместе ночь не прибавила нам
— Можно? — едва слышно спросил Нечаев, голос подчинялся ему плохо. И только сейчас до меня дошло, что лицо сидевшего на кровати Ильи оказалось почти на одном уровне с моим животом.
Несмело кивнула. Его пальцы практически невесомо коснулись моего джемпера, даже через одежду вызывая сноп мурашек. Стало чертовски неловко, кажется, я даже покраснела. Мужская ладонь полностью легла на моей живот, и я… едва не растворилась в этом прикосновении. И, чтобы хоть немного отрезвить свой затуманенный гормонами мозг, ляпнула первое, что пришло в голову:
— И что, даже не спросишь, твой или нет?
— Я и так знаю, — без тени сомнения отозвался Илья.
— Следил?
— Нет, — он поднял на меня свои непроницаемые глаза. — Я и так знаю… что это не имеет никакого значения, главное, он есть. И я буду рад ему в любом случае.
Хотела хмыкнуть, но не сумела, муж опередил меня, задав свой вопрос:
— Почему ты ничего не сказала?
Пожала плечами:
— Я сама только недавно узнала.
— Это как?
— А очень просто. Видимо, у тебя тяга к труднодоходимым женщинам.
— Нина…
— Ну что поделаешь, если это правда, — без тени сарказма улыбнулась я. Оказывается, я уже действительно могла спокойно шутить на эту тему. — Мы, когда с Пашкой вернулись в посёлок, с головой окунулись в местную жизнь. Я пыталась разобраться со своими желаниями, планами… Всё гадала, уезжать или остаться, хотя бы на время.
— А потом?
— А потом… я испугалась. Когда я впервые поняла, что моя задержка уж совсем затянулась, то… диагностировала себе всё что угодно, кроме беременности, начиная от кисты и заканчивая менопаузой.
— В твоём возрасте? — усмехнулся Нечаев.
— Ну, знаешь ли, всякое бывает, — развела я руками, — с тобой же год за два.
— И то верно…
— В общем, я теперь понимаю Юльку, которая боялась ехать лечиться. Моих сомнений хватило на месяц, а уже когда откладывать дальше стало невозможно, я оставила Паху на Янжин и поехала в город. Как результат — четырнадцать недель.
Здесь он натурально подавился.
— Это же… больше трёх месяцев.
— А то, — закатила я глаза, — думаю, что вполне могла бы и до родов дотянуть.
— Что врач сказал?
— Что всё хорошо. Плодное яйцо идеально прикрепилось ко дну матки, расположение почти как по учебнику. Все показатели и параметры соответствовали норме. Я тоже чувствовала себя замечательно, если не считать лёгкого шока.
— Лёгкого?
— На самом деле нет, я впала в коматоз едва ли не на сутки, боясь даже показать нос из гостиничного номера. А потом… поняла, что могу и дальше бояться, а могу продолжить жить, поэтому возвращение в посёлок показалось чем-то правильным и логичным.