Параллельные

Евстигнеева Алиса

Первым желанием было, конечно, перекреститься и сплюнуть через плечо, но прежде, чем я успел сообразить, что происходит, из той же подворотни выскочил парень быдловатой внешности.

— Эй, ну Машунь! — развязно прокричал он на полдвора. — Ты чего такая гордая?!

«Гордая» было слишком мягко сказано, ибо моя сводная сестрица как раз развернулась и показала средний палец доброму молодцу.

Добрый молодец не оценил.

— Ах ты лярва! — выдал он и кинулся вслед девушке.

Наверное, у Машки всё-таки были какие-то проблемы с инстинктом

самосохранения, ибо, вместо того чтобы бежать, она показала ему фак второй рукой и продолжила путь как ни в чём не бывало.

Не знаю, что сделал бы с ней парень, а может быть, и ничего бы не сделал, но я решил вмешаться, вклинившись в самый последний момент между ним и сестрицей.

Кент сделал круглые глаза, явно не ожидая такого поворота событий.

— Отвалил от неё! — велел я, только сейчас понимая, что борец за справедливость из меня так себе. Но отступать было поздно, и, сделав вид построже, я сжал руки в кулаки.

***

Спустя полчаса я сидел на родительской кухне (отца с Людмилой неожиданно не оказалось дома). Машка хлопотала вокруг меня, обрабатывая мою разбитую бровь, и зло причитала:

— Это же нужно быть таким идиотом, чтобы с Виталькой драться полезть!

Как можно догадаться, идиотом она обозвала меня. Мелкая сестрица противно хихикнула из прихожей, явно подслушивая наш разговор.

— Я откуда мог знать, что он твой приятель?! — пробурчал недовольно. — Вижу, что ты идёшь, за тобой лось этот… Что я мог подумать?!

— Что я сама справлюсь!

— Ну извини, — театрально развёл руками, — как-то запамятовал, что ты с головой совсем не дружишь.

— Сам дурак, — хмыкнула девушка и посильнее надавила мне на рану.

— Ай, — сморщился я, выхватывая у неё полотенце. — Отдай, я сам… а то ещё покалечишь.

— Покалечу, — согласилась она, — ибо в докторицы я тебе не напрашивалась. Ты что, совсем псих?

Мы ещё долго могли бы спорить в таком ритме, не случись со мной умственного помутнения, потому что я неожиданно для самого себя ляпнул:

— Был бы психом, если бы решил тебя куда-нибудь погулять позвать.

Машка, продолжавшая суетиться вокруг меня, замерла…

Пауза была недолгая, но напряжная, и закончилась она самым невероятным образом:

— А я была бы полной дурой, если бы согласилась.

— Так и есть — дура.

— Ага, а ты — псих.

Именно с этой милой перепалки и начался наш тайный роман.

Особых причин скрываться у нас не было, но… было в этом что-то такое, что приятно будоражило нервы. Поэтому наши родители до последнего не знали, как отрывались их отпрыски. А отрывались мы будь здоров. Первый год наших отношений в принципе прошёл в гормональном опьянении. Удивляюсь, как за это время я ещё умудрился закончить технарь и поступить на вышку.

Мы провстречались почти три года, каждый из которых всё больше напоминал езду на американских горках. Выносили мы друг другу мозг с какой-то особой изощрённостью, постоянно соревнуясь, кто кого заденет побольнее.

—

Я замуж хочу, — заявила Машка одним дивным утром, проснувшись в моей постели.

— Круто, — сонно пробормотал я, — это намёк или предложение?

— Это констатация факта, — зевнула она. — Что я в поиске.

Особого значения её словам я тогда не придал. Мари вообще была падка на авантюры и часто высказывала вслух такие идеи, суть которых я попросту не понимал.

— Считай, что нашла, — заверил её, целуя в обнажённое плечо. — Своего принца на белом коне…

— Коня вижу, принца — нет, — хмыкнула моя пассия, за что тут же получила по заднице, заходясь в задорном хохоте.

В тот день мы расстались вполне мирно, а уже на следующий день она огорошила меня новостью:

— Илюш, ты, конечно, хороший, но нам нужно идти дальше.

— Дальше — это в ЗАГС?

— Дальше — это порознь, — вздохнула она и посмотрела на меня с сочувствием, как если бы я был совсем безнадёжен. — Нам нужно расстаться…

Выслушивать её тупые объяснения я не стал, со злости выставив за дверь дяди Ваниной квартиры, боялся, что сделаю что-нибудь эдакое… о чём потом точно пожалею. Почти весь вечер метался по дому раненным зверем, после чего глушил самогон в компании дядьки, который методично успокаивал меня:

— Поверь мне, у каждого мужика в жизни есть та самая, которая… плюнула ему в душу.

— Мне не плюнули, — еле ворочая языком, заметил я, — мне насрали.

Как оказался в своей постели, я помнил плохо, а вот утро врезалось в память навсегда.

— Нечаев Илья Николаевич, — ворвался в мою больную голову казённый голос, — вы задержаны по подозрению в убийстве гражданки Павловой Марии Александровны.

Часть 2. Пустоты настоящего. Глава 8.

Мир ворвался в сознание ярким светом и миллионом неотфильтрованных звуков, вызвавших во мне приступ неконтролируемого ужаса. Вот только сделать с ним я ничего не могла: тело не подчинялось никаким сигналам мозга, да и руки, как позже выяснилось, были зафиксированы бинтом по краям кровати. Панический крик так и застрял где-то в гортани, встретившись там с дыхательной трубкой, правда, и об этом я тоже пока не знала, придя в ещё большее смятение от происходящего и попытавшись покрутить головой в разные стороны, чтобы осмотреться. Пока чьи-то руки не поймали меня.

— Тс-с-с-с, Нина, успокойтесь. Вы интубированы…

Зрение возвращалось медленно, сквозь слёзы и резь в глазах фокусируясь на незнакомом лице.

— У вас было лёгочное кровотечение, пришлось провести оперативное вмешательство.

Врач говорил медленно и спокойно, как с маленькой, но я продолжала смотреть на него полными ужаса глазами, не в силах вспомнить ничего из того, что было до…

— Вы меня понимаете? — на всякий случай уточнил мужчина. — Если да, то моргните.

Я моргнула, скорее на автомате, чем осознанно, но его это удовлетворило.