Пари на практикантку

Ружанская Марина

Хотя как сказать — потихоньку. Все же с танцем я, похоже, погорячился.

Вижу, как вздрагивают черные пушистые ресницы. Глаза распахиваются и становятся бездонными, а белые зубки прикусывают пухлые вишневые губки. И ее потрясающий цветочный аромат… смешивается с запахом смущения.

Похоже ее испугал мой напор. Снова.

Но зверь не хочет отступать. Тигр слишком хочет заполучить эту кошечку в свои лапы. Хотя кому я вру? Человеческая ипостась желает этого не меньше.

— Будем считать это нашим взаимозачетом на остальные семь поцелуев.

На

мою нахальную улыбку Хлоя поводит плечиками.

— О… Я… я не знаю…

— Не знаешь танцуешь ты или нет?

— Это был сценический образ и все такое…

— М-м-м, понятно…

Я наклоняюсь и через открытое окно автомобиля выкручиваю музыку так, что теперь она льется по набережной, подхватываю ее за талию и медленно веду в спокойном танце. В такт ленивым медленным волнам, которые накатывают на берег.

— Почему ты почти не используешь магию, Хлоя? — не удержавшись, убирая за ушко ее локон. — Кроме работы. Для мага это ведь так же неестественно, как для нас отказаться от своей звериной ипостаси.

— Наверное… — она снова пожимает плечами и отводит взгляд, глядя на черную водную гладь залива. — Но у меня слишком много проблем в жизни было как раз из-за моей магии.

— И с оборотнями тоже?

— Нет, — отвечает она спустя заминку.

И когда я уже думаю, что продолжения не будет, она все же говорит:

— Моя лучшая подруга Лиз… знаешь, она была мне как сестра, хоть и не родная. Даже лучше, — тихий грустный смешок разбивает ночной воздух. — А может как раз потому что нам не пришлось делить кукол и платья. Мы дружили еще с детского сада. Вместе пошли в школу и стали заниматься танцами. Она, всегда хохотала и говорила, что родилась для того, чтобы покорить сцену и зрителей. Нам было по четырнадцать, когда в Лиз влюбился один… волк. Наш ровесник, симпатичный… К сожалению, безответно. Она не была его парой или что-то такое. В один далеко не прекрасный день, он застал ее с другим парнем, когда они целовались за школой. Он обратился в зверя и… и…

Она сглатывает и тяжело хватает воздух губами.

Я не могу удержаться и не обнять ее..Слышу как сильно стучит ее сердце и едва сдерживаюсь от довольного урчания, когда она в ответ доверчиво прижимается сама…

— Если не хочешь рассказывать…

— Это было так страшно, Дэн. Я никогда такого не видела. Он их просто разорвал. Кровь была везде. А ее крики до сих пор мне снятся в кошмарах, — она всхлипывает, а я осторожно глажу ее по спине, волосам до тех пор, пока она вдруг не вздергивает упрямо подбородок. — Поэтому я и решила пойти на боевой факультет. Чтобы в следующий раз защитить тех, кто мне дорог. Но… вышло то, что вышло.

— Ты молодец, Хлоя, — я стираю влажные дорожки с ее щек и как можно мягче говорю. — И мне жаль, что с твоей подругой такое случилось. С подлетками так бывает, к сожалению. Поэтому к подростковому возрасту молодняк редко выпускают из стаи, пока они не обучаться владеть собой. Но мне не четырнадцать, Хлоя. И уже давно. Я прекрасно контролирую и себя и зверя.

— Дрессированный котик? — фыркает она

сквозь слезы и тут же смущается. — Прости, я говорю глупости.

— А как же. Для тебя он готов даже приносить тапочки, — специально пытаюсь вытащить ее из страшных мыслей. — И предлагаю вернуться к более насущным делам, Например, отметить нашу покупку.

Торжественно вручив девушке деревянный ящичек, внутри которого спряталось волшебное ожерелье с аукциона, сам достаю из компактного автомобильного бара бутылку и бокалы. Разливаю золотистый пенный напиток и передаю один ей.

— А разве можно? — Хлоя забавно хмурит свои бровки.

— Не волнуйся, обратно машину поведу я.

— Ах, да.

На мой насмешливый взгляд она смущается, видимо, припоминая, что нечеловеческим расам позволено чуть больше. В разумных пределах, конечно. Интоксикация не действует на нас так, как на людей.

Едва пригубив, она бросает на меня вопросительный взгляд и открывает ящик, разглядывая волшебную вещицу на бархатной подушечке.

— А-ах! — выдыхает она и меня едва не взрывает от ощущений.

Черт, я хочу чтобы она так же стонала подо мной, а не глядя на безделушку. Девушка щелкает пальцами, создавая вокруг драгоценности какое-то заклинание, и с головой уходит в свои магические штучки.

— Не могу понять… — она с досадой прикусывает губку.

— Не беда. Аукционисты тоже не смогли.

— Хотя-я, можно еще попробовать… — вдруг оживляется она и вновь забывает и обо мне и о том, что мы где-то на набережной.

Магия танцует радужными переливами. Вспыхивает и гаснет. Выстраивается в строгие пентаграммы, трещит словно где-то закоротило трансформаторную будку.

— Эмм, это точно безопасно?

Тигру не слишком нравится этот фейерверк из маны и он раздраженно бьет хвостом и шипит, прижимая уши. Но Хлоя лишь отмахивается, полностью погруженная в свое занятие.

— О-о-о! — вновь восхищенно стонет она спустя минут десять и прижимает ладони к щекам. — Это же заклинание «Радужного потока!»

— Для меня звучит примерно как «гидропоникотатор»

— Такого не существует, — заливисто смеется и я ощущаю ее радость от того, что она справилась. — В общем, знаешь, многостихийники страдают от перепадов, когда, например, водной маны слишком много, а огненной мало. Так вот это ожерелье стабилизирует стихии. Уравновешивает их.

— Хорошая вещь, — цокаю одобрительно. — В таком случае, примерь.

И пока она не стала вновь спорить, защелкиваю замочек ожерелья на ее шее, провожу ладонью по спине и тихо на ушко спрашиваю:

— Не хочешь посмотреть?

Смущается. Но все же создает в воздухе зеркальный овал. Смотрит на свое отражение, проводит пальчиками по коже на груди. Трогает подушечками ожерелье…

Музыка становится громче.

Хлоя закрывает глаза и поднимает лицо к небу. Гибкие пальчики взлетают вверх и с них срываются магические искры. Ее тело вздрагивает. Бедра рисуют восьмерку, а вокруг тонкой талии серпантином разгорается пламя.