Парикмахер

Шюнеманн Христиан

–  Вон там она лежала.
– Барбара показала на маленькую ковровую дорожку, постеленную наискосок перед письменным столом.
– Скоро тут положат новый ковер.

Такова жизнь. На что я надеялся?

Барбара упорно стояла в дверях, словно музейная смотрительница, мечтающая поскорей спровадить любопытного посетителя и запереть за ним дверь.

–  Томми, я вам звонила, - внезапно сообщила она.

–  Я знаю.

Она взглянула на меня, словно собиралась что-то добавить, но лишь опустила глаза. Я оперся на подоконник и ждал.
– Это только… -

Она помедлила, оглянулась через плечо, потом, наконец, переступила через порог и закрыла за собой дверь.

–  Это только ради того, чтобы вы не думали плохо про Александру.

–  Почему я должен так думать?

–  Вы и Александра… вы симпатизировали друг другу. Александра всегда вас любила. То есть чисто по-дружески.
– Барбара покраснела.
– И вы должны запомнить Александру такой, какой ее знали.

–  Вы о чем?

–  Не надо верить всему, что вам наговорила про нее Ева. Александра не такая плохая! То есть … - Барбара запнулась.
– Она часто говорила необдуманные вещи, вообще не отличалась дипломатичностью, и это ей часто вредило.

–  Понимаю, - пробормотал я, хотя не понимал ровным счетом ничего.
– Был конфликт?

–  Не совсем прямой. Тут не бывает прямых стычек. Но я знаю, что Ева мечтала избавиться от Александры. Та наступала ей на пятки. Ева боялась конкуренции.

–  Значит, Александра была для нее конкуренткой?

–  Александра вела важнейший раздел. Кроме того, она провернула огромную работу - нашла для отдела рекламы хороших клиентов. Руководители издательства благоволили к ней, это ни для кого не было тайной. И это как раз когда у Евы оказались запороты два последних номера.

–  Как это? Запороты?

–  Плохо продавались. Не те заголовки, не те выносы - такое иногда случается. Читательницам не понравилась фотомодель на обложке. Ведь Ева решает все сама и иногда не попадает не то что в десятку, а вообще промахивается. Конечно, на деле все намного сложней, чем я говорю. Еве особо и не возразишь - босс есть босс. Но если она в ближайшее время не увеличит тираж, ее редакторское кресло обернется катапультой. Томас, только это строго между нами, хорошо? Я сообщила вам внутреннюю информацию, приоткрыла дверь в редакционную кухню.

–  Так вы подозреваете, что это Ева убила Александру?

–  Что вы?!
– ужаснулась Барбара и даже всплеснула руками, словно хотела стереть все свои слова.
– Я вообще не могу представить, что на это способен кто-нибудь из наших сотрудников!

–  У Александры тут были друзья? Ну, кроме вас?

–  Она всегда дружила с Клаудией Кох, вы ведь знаете ее. Они не только работали в одной редакции, но и жили в одном доме. Очень разные, но тем не менее были лучшими подругами. Что для Клаудии Кох серьезно, то для Александры всегда игра. Вообще-то, я даже удивлялась их дружбе, ведь они совсем не подходили друг для друга.

Неужели Барбара ревновала? К Еве Шварц, к Клаудии Кох, ко всем, кто дружил с Александрой?

–  Чтобы у вас не сложилось ложного впечатления, - сказала Барбара, -

я вот что добавлю. Не могу утверждать, что мы с Александрой дружили. Для этого мы слишком редко контактировали. Я всегда жалела об этом. А теперь уже слишком поздно.

–  Сочувствую.

–  Александра когда-нибудь упоминала про меня?
– Барбара с надеждой устремила на меня взгляд.

–  Да. Или нет. Честно говоря, не помню.
– Теперь настала моя очередь краснеть. Ведь Александра никогда не говорила про Барбару.

–  Возможно, это могло бы потом измениться.
– На лице секретарши заиграла загадочная улыбка.
– Моя дочка Антье и Кай, сын Александры, души друг в друге не чают. Когда дети впервые влюбляются, их матери тоже становятся ближе. Возможно, мы с Александрой стали бы на этой почве настоящими подругами.
– Она вздохнула.
– Как это было бы прекрасно!

–  Вам ведь очень нравилась Александра, верно? Что и говорить, потрясающая была женщина. Такая привлекательная, жизнерадостная.

–  Да-да, верно. Значит, мы с вами хорошо к ней относились. Я могу вам доверять, да?

Я кивнул.

–  У меня тут возникла проблема. Возможно, вы в силах мне помочь. Вещь довольно глупая.

–  Что такое?

–  На имя Александры приходят счета и предупреждения, их очень много. Гуччи, Порше, Кефер, в том числе и ваши счета, Томас. С ее почтой теперь вожусь я. Оплачивать нужно много чего. А банковский счет Александры, вероятно, пуст. Кай ничего не должен знать об этом, ведь он еще ребенок. Он даже не подозревает о финансовом крахе матери.

–  Вы в этом уверены?

–  Он поссорился с матерью, к несчастью, как раз в день убийства. Бедняжка, теперь ему придется жить с таким камнем на душе. Что вы думаете? Он такого ей наговорил!

–  Что это была за ссора?

–  Кай занял у Клаудии пятьсот евро, и Александра об этом узнала. Сама она не хотела ему давать такую сумму, возможно, даже не могла в тот момент из-за безденежья. И вообще, скажите на милость! Зачем шестнадцатилетнему мальчишке пятьсот евро?!

На кокаин, подумал я.

–  Александра задала ему трепку - мол, не надо клянчить у других, раз мать запретила.

–  Александра сама рассказала вам об этом скандале?

–  Нет. Но мать с сыном так орали друг на друга, что было слышно на всем этаже. При этом она все время повторяла: если ты не будешь меня слушаться, отправишься к отцу в Берлин. Обычно это действовало.

–  Я понимаю.

–  Главная редакторша, Ева, страшно злилась, когда мальчик торчал у Александры и Клаудии. Двери тут всегда открыты, сотрудникам редакции нечего скрывать друг от друга.

–  Разумеется, нечего.

–  Клаудия поступила неправильно, когда дала мальчику деньги. Александра пыталась быть последовательной в воспитании сына, а Клаудия снова нарушила ее усилия. Естественно, Александра ни в чем не упрекнула свою лучшую подругу!
– Барбара Крамер-Пех вцепилась в мою руку.
– Томми, все это материнские проблемы, вам их не понять.