Парикмахер
Шрифт:
Беа перестроилась на левую полосу. Я свесил руку из окна и вспоминал свои слова, произнесенные по-русски: «Говорит парикмахер».
– А что звезды подсказывают тебе?
– поинтересовался я.
– По-моему, тебе опять нужен партнер.
– Я как раз работаю в этом направлении, - сообщила Беа.
– Каким образом? Ты ведь не можешь просто пойти в веселый квартал. Либо в сауну. Правда, в выходные и там наблюдалось затишье. Все разъехались в отпуск.
– Я заглянула в Интернет, на сайт для желающих создать семью.
– Неужели тебе непременно
– Судьбе надо помогать. Так любил говорить мой супруг номер четыре.
Я поглядывал на Беату. Ее супругу номер четыре повезло - он выиграл в лотерею. Удачно поставленные крестики - шесть штук - резко изменили его жизнь. Началось купание в роскоши: вилла, «ягуар», теплый гараж, гольф-клуб. Но как-то раз Беа появилась в моем салоне с двумя чемоданами. Она уехала с Зильта. (Кстати, по ее словам, супруг проследил, чтобы она не прихватила с собой парочку серебряных ложек.) Сейчас она живет в Хайдхаузене под самой крышей. Интересно, скучает ли она хоть изредка по своей жизни на Зильте?
Беа тормознула, как всегда, мягко, чтобы не пугать меня. Издательский корпус, скучная зеркальная коробка, не шел ни в какое сравнение с великолепными фасадами эпохи грюндерства (это время франко-прусской войны) в Глоккенбахском квартале, где находился мой салон. Так вот где проводила свои дни Александра. Бедняжка.
– Спасибо за то, что ты поработала ради меня таксисткой.
– Я помедлил немного и добавил; - А помнишь, что ты сказала мне на прощание тогда, на Зильте, в твоем салоне?
– Нет, забыла.
– Ты сказала: «Когда с помощью краски волосам придается особенный блеск - это самое красивое». Помнишь?
– Да, теперь вспомнила. После этого ты и спросил: «Хочешь работать у меня стилисткой?»
Я чмокнул Беату в щеку, достал из-за сиденья пакет и вылез из машины. На ступеньках оглянулся еще раз и махнул рукой, но Беа уже встраивалась в транспортный поток. Сзади я увидел буквы на ее номере «Б-ЕА». Ради этого она специально регистрировала свой «рено» в Берлине.
Стеклянные створки беззвучно раздвинулись. Вестибюль издательства был выдержан в серо-голубых тонах, мрамор такого же цвета и с такими же прожилками, как у Стефана на досках для завтрака. На обзорном щите названия множества журналов. Я спросил у портье в униформе, куда мне идти.
– Четвертый этаж, - ответил он.
Из лифта вышли женщины; они прошествовали мимо меня «как стая фламинго» - так сказал бы Алеша. После них в лифте осталось сладкое облачко из смеси разных духов и дезодорантов. Я задержал дыхание. Лифт поднимался наверх, мягкий свет льстил моему отражению даже больше, чем у меня в салоне. Снова открылись серебристые двери, и я очутился перед длинным, похожим на прилавок столом. Сидевшая за ним блондинка улыбалась так, словно все это время ждала лично меня. Температура на этаже была ниже уличной по меньшей мере градусов на пять. Ох уж эти жуткие климатические установки!
– К Еве Шварц. Я Томас Принц, - сообщил я ей.
Блондинка
Посреди кабинета главного редактора стоял стул, да нем сидела Ева и глядела на стену. Там был вывешен длинный ряд уменьшенных страниц очередного номера журнала. Рядом с Евой неподвижно стояли три редакторши - стройные фигуры, хорошие прически.
– Томми, как замечательно, что ты пришел, - проговорила Ева, не отрывая взгляда от журнальных страниц.
– Присядь, пожалуйста, я сейчас освобожусь. Дорогие дамы! Косметика кажется мне слишком бесцветной, а путешествие слишком длинным. Лучше приготовьте побольше советов лыжникам. Новости совершенно теряются рядом с рекламой зубной пасты. Можем мы это изменить?
Вопрос означал приказ. Дамы ожили, зашевелились, стали что-то прилежно записывать, одна перевернула страницу своего блокнота. Я присел на низкую софу, обтянутую белой кожей, и устремил взгляд на экран большого телевизора.
– И, пожалуйста, сделайте мне зимние коктейли чуточку попестрей. Чтобы глазу было за что зацепиться!
На письменном столе Евы стояли компьютер и букет белых роз. Рядом с дорогой авторучкой лежал непременный органайзер с логотипом какой-то известной фирмы. Короче, символы статуса, необходимые, пожалуй, всем нам.
– Девочки, меховая сумочка с аппликациями просто прелесть. Где вы такую достали?
Обложки уже вышедших номеров «Вамп» заполнили весь простенок возле окна. Ева Шварц - непререкаемая хозяйка журнала со стабильным тиражом. Во всяком случае, так мне тогда показалось.
– Еще есть вопросы?
Совещание закончилось, и три дамы тихонько вышли из кабинета. Ева взяла несколько номеров и села рядом со мной. Ее подтянутую фигуру обвивали полосы - ярко-красные, синие и желтые. Такой броской я еще ее не видел. Платье едва доставало до колена, а круглый воротничок был подчеркнуто высоким.
Она убрала в сторону розовый камень, лежавший на столе для красоты, раскрыла журнал и подвинула его ко мне.
– Я хотела тебя спросить, - начала она, почему-то нервничая.
– Мы знаем друг друга уже давно, кроме того, ты разбираешься в наших профессиональных делах… - Снова заминка.
– Кроме того, ты хорошо знал Александру…
В каких еще профессиональных делах? В женском журнале, в парикмахерском искусстве?
– Ева, ты о чем?
– Взгляни-ка на эту полосу. Да, на эту, с новостями косметики. Теперь сравни ее с той же полосой в других номерах.
– Она раскрыла еще пару журналов.
– Тебе ничего не бросается в глаза?