Парикмахер
Шрифт:
– Может, в будущем с помощью такого прибора удастся проверять не только книги, но и людей? Чтобы он пищал, когда человек врет или мелет чепуху.
Регула тряхнула волосами и стала натягивать на ноги роликовые коньки.
– А как ты, Томас? Чем сейчас занимаешься?
– Сканирую людей.
– Ты хочешь сказать - причесываешь? Я тут читала про одно убийство. Какая-то женщина сначала причесалась у парикмахера, а потом была жестоко убита. Я сразу подумала про тебя.
– Я тоже ищу иголку в стогу сена. Сканирую людей и надеюсь, что моя внутренняя система забьет тревогу,
Регула выпрямилась, проехала немного на коньках и вцепилась в мои плечи.
– Том, милый, ты посмотришь часок за детьми? Расскажи им свою историю про косматое чудовище, которое никак не хотело стричься. Дети часто спрашивают у меня, что было дальше.
– Я что-нибудь придумаю.
– Кстати: Йонас наконец-то научился давать сдачу мальчишкам в детском саду. Теперь может постоять за себя. А то я уже начала опасаться, что он пойдет по твоим стопам.
Регула и Кристофер выехали со двора.
– Почему без наколенников?
– крикнул я им вслед.
Замок на воротах защелкнулся. Йонас принес в совочке песка и высыпал на мои матерчатые кроссовки. Анна забралась в вырытую ямку. Я стал рассказывать им историю про чудовище со спутанными волосами, в гуще которых водились другие, мелкие твари.
Домой я вернулся в начале десятого. Принял душ и, не вытираясь, рухнул на лежак, словно только что вышел из моря. На небе еще светились последние отблески зари, а на Ханс-Сакс-штрассе уже зажглись фонари. Завтра понедельник, начнется новая неделя. Что она принесет? Что ждет меня завтра? Возможно, разговор с Евой Шварц. Потом приезд мамы. А в моем салоне? Я поговорю с Деннисом насчет прибавки к зарплате. Он поднял этот вопрос пару дней назад. Но ведь если ты хочешь получать больше, тогда крутись, проявляй большую заинтересованность в работе, хоть иногда продавай клиентам нашу косметику, а не только работай ножницами. Деннис талантлив, тут нет вопросов, однако он склонен почивать на лаврах. Я включил телевизор. Голубоватый свет и звук как из консервной банки. Крутой комиссар и его наивный помощник искали убийцу - оба работали не хило. На пару минут я увлекся фильмом. Мотивом могла быть ревность. Либо алчность. Интересно, возможны ли вообще другие мотивы?
Я прошел на кухню, достал из холодильника бутылочку «Шабли», порылся в ящике со столовыми приборами, разыскивая штопор. Все это время я размышлял: собственно говоря, что я вообще из себя представляю? Стефан прав - ведь я не детектив. Штопор я нашел в шкафчике среди приправ и откупорил бутылку. Когда-то давно я освоил в «Арозе» забавный трюк - научился открывать пивные бутылки с помощью зажигалки. Ким считает, что парикмахеры прямо-таки созданы для этого трюка - у нас здорово натренирован большой палец. Тут свою нехитрую мелодию пропел телефон.
– Томас Принц, - назвался я. Прислушался. Какие-то шорохи, чье-то дыхание.
– Алло? Алеша?
– Все. Конец связи.
Детектив закончился в начале одиннадцатого, развязку я прозевал. Прическа у ведущей ток-шоу была просто чудовищная! Воронье гнездо! Я терпеть не могу прически с претензией, которым недостает точности. Я сторонник безупречной стрижки. Какой
8
– Журнал «Вамп», приемная главного редактора. Доброе утро.
…Голос Барбары Крамер-Пех. Неужели такое возможно?..
– Алло? Вы слышите меня?
…Голос звучал настойчиво, но при этом чуточку дрожал, как на ленте. Итак, абсолютно точно. Барбара Крамер-Пех была тем самым анонимом на моем автоответчике…
– Алло, - сказал я и подумал - как это я раньше не сообразил? Потом кашлянул и произнес: - Ева Шварц хотела со мной что-то обсудить. Я звоню, чтобы уточнить время. Это Томас Принц.
– Ах, это вы, господин Принц.
– Барбара говорила теперь очень вежливо.
– Ева сейчас на совещании. Кажется, она собиралась пообщаться с вами по поводу рождественского номера? Да?
– Не знаю.
– Господин Принц, я как раз заглянула в наш ежедневник. Вы договорились с Евой на одиннадцать тридцать. Сегодня.
– Как? Я ничего об этом не знал.
– Неужели я забыла вам позвонить? Ах, простите. Мы все пока еще никак не придем в себя.
– Понятно. Я приеду точно.
– Спасибо. Еще раз простите, пожалуйста!
Я тут же отыскал запись на автоответчике. Сомнений нет. Я сбежал вниз, в салон и подал Беате знак: зайди на кухню!
– Это был ее голос. Я ведь рассказывал тебе. Странно, верно? Возможно, она что-то знает про убийство, - сказал я.
– Барбара Крамер-Пех явно что-то знает. Я сразу это пойму, если поговорю с ней.
– Ты поедешь в редакцию?
– Через час.
– Я отвезу тебя. Том, будь осторожен.
– Меня там никто не стукнет по черепушке.
Вскоре после этого мы сели в ее проржавевший, маленький «рено». На заднем сиденье, как всегда, лежала бита для крикета. Беа захватила из салона и поставила за сиденье сверток.
– Пара мелочей для Евы Шварц, - пояснила она.
– Чтобы ты явился не с пустыми руками.
Она завела древний мотор и, вытянув шею, выехала на дорогу. Мне нравится эта развалюха, она такой же неотъемлемый признак Беаты, как и ее постоянно меняющийся цвет волос.
– Помнишь, как мы с тобой в первый раз ехали вместе на машине?
– спросил я.
– Это было на Зильте. Ты вызвала меня, чтобы освоить новые фасоны стрижки от Сэссона, и забрала с вокзала на этом самом «рено». Тогда у тебя еще был собственный салон, и ты жила с супругом номер четыре.
– Не впадай в сантименты. Кстати, тогда накрапывал дождь, а дворники на стеклах забастовали.
– Беа держала курс на Богенхаузен, к Розенкавалирплац.
– Сегодня утром я читала твой гороскоп.
– Осторожней - велосипед!
– Тебе, Водолею, сейчас самое время планировать будущее вместе с партнером.
– Да я бы не прочь. Вот только уже несколько дней не могу поговорить с Алешей. Он не отвечает на мои звонки. Хотя я оставил для него сообщение на автоответчике, даже по-русски.
– Значит, ты можешь общаться с Алешей на его родном языке? Молодец!