Парижские тайны царской охранки
Шрифт:
Вскоре после получения означенного письма Бурцев получил от своего корреспондента второе, в котором указывали на сношение с Департаментом полиции не четырех лиц, а десяти, из числа коих три лица являются действительно сотрудниками заграничной агентуры. Что же касается остальных, то мне неизвестно, состоят ли они сотрудниками какого-либо имперского розыскного органа или уже умышленно включены в список корреспондентом для собственной безопасности, но во всяком случае ясно то, что лицо это в курсе заграничных партийных дел и ему знакомы змигрантские круги по предъявляемым о них докладам.
Кроме лиц, перечисленных по фамилиям, Бурцеву были даны указания, что при нем тоже находится
26
Против этого места на полях написано: Глот., Ник. Мих. Жит., Жур., Каган, азвол, Жарон, Хмара, С. Малков, Патрик.
9 декабря по новому стилю Бурцев опять получил из Петербурга письмо, в котором указывалось, что на предстоящий съезд анар-хистов-коммунистов прибудет некий «генерал от анархизма», который «задает тон движению и играет в нем большую роль», что его в настоящее время в Париже нет, но на съезд прибудет.
Сопоставляя это указание с полученным им много ранее сообщением, что Николай Музиль-Рогдаев, будучи арестован в г. Луцке в 1907 году, был освобожден будто бы по распоряжению Департамента полиции, Бурцев еще более убедился (после того, когда получил из того же источника сведения о состоявшемся в Париже в апреле месяце съезда анархистов, а так как из генералов от анархизма на означенном съезде был Музиль) в том, что и это сообщение приписано ему.
Получив письмо об анархистах, Бурцев не замедлил сообщить его содержание Оргиани и Гольдсмит, добавив, что лицо, от которого исходит письмо, служит в Департаменте полиции и находится в числе тех шести лиц, которые имеют доступ к секретным делам и которые будто бы близко стоят или стояли к генералу Герасимову. В самое последнее время Бурцев получил еще указание на сношение с Департаментом полиции члена партии с.-р. Патрика (зачеркнуто в подлиннике), некоего Серебрякова-Минта и еще на какое-то лицо, давно живущее в Париже.
В результате были получены Бурцевым в течение 1913 года откуда-то сообщения, по которым из сотрудников заграничной агентуры в течение последних трех месяцев были разоблачены:
1) Г-н Масс и г-н Воронов.
2) Находится в периоде официального расследования Этер, коему обвинение уже предъявлено.
3) В периоде негласного расследования и наблюдения Житомирский, Каган, Зиновьев и Bernard-Munt Serge, Matisset.
4) Получены указания на Never-Патрика, но ни к каким действиям еще не приступлено.
Таким образом, из числа 23 сотрудников заграничной агентуры выбыло, находясь под следствием или подозрением, семь человек, то есть 44,33 процента всего наличного состава.
Вся же остальная агентура настолько терроризирована этими разоблачениями, в особенности теми, что были вызваны указаниями, получаемыми Бурцевым по его словам, и письмами, предъявляемыми в нужных случаях от лица, хорошо осведомленного в Департаменте полиции, что, опасаясь за свою собственную участь, почти совсем приостановили свою работу.
Ввиду всего изложенного является существенным и крайне необходимым обнаружить лицо или лиц, осведомляющих Бурцева. Если же это окажется недостижимым, то хотя бы изыскать меры, которые лишили бы
Для достижения этой цели прежде всего необходимо остановиться на вопросе, откуда может идти измена. Из Петербурга, то есть из Департамента полиции, из заграничного бюро в Париже, или из обоих этих учреждений.
Что касается самого Бурцева, то он уверяет, что главный его корреспондент, от которого он получает сведения о сотрудниках, находится в С.-Петербурге и близок к самым секретным делам, в подтверждение чего он предъявил получаемые от своего корреспондента письма. Натансону как главе с.-р. партии, и стоящему в глазах Бурцева вне всяких подозрений, он вероятно дал более определенные указания, относящиеся к своему корреспонденту, так как Натансон по поводу последнего говорил: «Источник из Петербурга очень нам дорог и очень тяжело достался; о нем знает очень ограниченный круг лиц и даже Аргунову ничего о нем неизвестно». Кроме того, как сказано выше, Бурцев о своем корреспонденте говорил, что он состоит на службе в Департаменте полиции и находится в числе тех шести лиц, которые имеют доступ к секретным делам.
Сведение это, полученное от агентуры, находит себе подтверждение в донесении Жоливе, которому Бурцев говорил, что лицо, его осведомляющее, находится в числе десяти лиц, ведающих самыми секретными делами, причем Бурцев добавил, что никогда не удастся установить, кто именно из этих десяти лиц находится с ним в сношениях.
Все эти заявления Бурцева можно было бы считать голословными, если бы не было тех писем, которые он предъявлял по делу Масса Натансону, Слетову и Биллиту; по делу анархиста — Оргиани и Марии Гольдсмит. Кроме этого агентура лично видела и читала два письма, в коих сообщалось: в первом — о четырех сотрудниках, во втором — о десяти.
С другой стороны, такие сведения как, например, о поездке Масса по России и представлении результатов его доклада заграничным бюро даны быть не могли, так как об этой поездке ничего не было известно.
Совокупность этих данных дает основание заключить, что измена идет из С.-Петербурга.
Однако Бурцев указывает и на наличие у него осведомителя в Париже, и несколько раз возбуждал вопрос о необходимости этому местному корреспонденту уплачивать деньги. Вместе с тем от агентуры много раз получали указания, что у Бурцева есть сношения с кем-то из служащих в консульстве; в эмигрантских кругах Парижа подразумевают все учреждения, помещающиеся в здании посольства, в том числе и заграничную агентуру. В подтверждение этого агентура сообщала следующие факты: месяца два тому назад агентура была свидетельницей разговора Бурцева по телефону с неизвестным агентуре лицом, которое Бурцев уговаривал прийти к нему на квартиру, гарантируя полную безопасность; на полученный отказ Бурцев назначил этому лицу в 8 часов вечера свидание в кафе. Через некоторое время Бурцев тем же лицом, которое отказалось прийти на свидание, был вызван вновь к телефону. Во время этого разговора означенное лицо благодарило Бурцева за присланные ему 500 франков и письмо. По одним агентурным сведениям лицо это само с Бурцевым не знакомо и поддерживает с ним сношение через какого-то литератора. После этого та же агентура узнала, что это лицо близко стоит к Сушкову, причем эта фамилия была названа самой агентурой. Из другого агентурного источника были получены указания, что Бурцев заплатил кому-то из дающих ему в Париже сведений о деятельности заграничного бюро (зачеркнуто) 500 франков. Помимо агентурных указаний имеются еще следующие данные, говорящие за возможность передачи сведений из парижского бюро, а именно: