Парк Горького
Шрифт:
Прямо посеред площади Свердлова! Тринадцатое января было. я точно запомнил, что в старый Новый год. А этот заржал и увел свою девку.
— И вы не знали, что их убили? — спросил Аркадий.
— Нет! — Голодкин поднял голову. — Я ж их больше не видел. Что я — чокнутый, что ли?
— А смелости позвонить Осборну, когда он снова приехал. у вас хватило!
— Разведка боем. Сундук-то этот так у меня и стоит. Его разве загонишь! Через таможню ведь не провезти. Уж что там Осборн думал, ума не приложу.
— Но вчера вы с Осборном встречались, — решительно сказал Аркадий. — В парке Горького.
— Да не с Осборном.
— К северу от аллеи за деревьями?
— Ага. Я думаю, может, девочки ему требуются, чего это мы сюда забрели, а он давай меня допрашивать про американского студента, который тут по обмену был. Кервилл его фамилия. А я про такого и не слышал. Запомнил только потому, что он никак от меня отвязаться не хотел. Я-то сразу усек, что иконы ему до фени.
— Почему же?
— Рвань, вот почему. Все на нем наше, советское.
— А он описал, как этот Кервилл выглядел?
— Тощий, говорит, рыжий.
Аркадий про себя ликовал — Осборн, еще один американец и этот фарцовщик. Он позвонил Приблуде.
— Мне требуются сведения об американце Кервилле.
— Это же скорей подходит под наш профиль, — сказал Приблуда после паузы.
— Абсолютно с вами согласен! — ответил Аркадий.
— Ладно, пока не будем вас стеснять. Пришлите Фета за материалами.
Фет привозит два досье Первое на Джеймсе Кервилле, рождении 1952 г, уроженца Нью-Йорка, Карие глаза, рыжие волосы. В 1974 г. стал аспирантом кафедры славянской лингвистики филологического факультета МГУ, Был замечен в антисоветских высказываниях. Дружил с двумя студентами филологического факультете Т Бондаревым и С. Коганом, а также со студенткой юридического факультета И. Асановой. Среди медицинских сведений указывалось, что в поликлинике МГУ ему была поставлена стальная коронка. Уехал из СССР 3 января 1976 г. "Ввиду поведения, несовместимого с положением гостя СССР, к повторному въезду не рекомендуется".
Итак, мысленно подвел итог Аркадий, неизвестно, лечил ли этот студент зубы в Америке. В СССР он вернуться не мог. С другой стороны, телосложение и возраст у него такие же, как у Рыжего, стальная коронка на том же зубе, рыжие волосы, и он был знаком с Ириной Асановой.
В кабинет сунулся Чучин, увидел своего осведомителя и мгновенно исчез.
Аркадий взял второе досье.
Американский гражданин Уильям Патрик Кервилл, родился 23 мая 1930 г. в Нью-Йорке. Глаза голубые, волосы седые Туристская виза с 18 апреля 1977 г. по 30 апреля 1977 г.
На фотографии был запечатлен человек средних лет с курчавыми седыми волосами. Короткий нос, квадратный подбородок. Аркадий протянул ее Голодкину.
— Вы его знаете?
— Это он. Тот, который меня вчера по парку таскал.
— А как вы догадались, что он американец, если, по вашим словам, одет он был во все советское, а по-русски говорил чисто?
— Так у меня же на туристов глаз наметанный! — Голодкин доверительно наклонился к Аркадию. — Клиентов ведь на улице высматриваю. У американцев походка не как у наших: ноги вперед выкидывают, а наши грудью прут.
Аркадий снова посмотрел
— А уши его вы видели? — спросил Аркадий.
— По-моему, — задумчиво сказал Голодкин, — между нашими ушами и фирменными конкретной разницы нет.
Аркадий звонит в Интурист и узнает, что в тот вечер, когда его избили, у Уильяма Кервилла был билет в Большой театр. Услугами гида он не пользуется. Из МИДа возвращается Паша. Желая отвязаться от Фета, Аркадий сообщает Паше, что в деле появился подозрительный иностранец и. видимо, подоплека в скупке икон.
— Что за иностранец? — не выдержал Фет.
— Немец этот! с гордостью объявил Голодкин. — Унманн по фамилии.
Аркадий спровадил Фета, что оказалось очень легко птичке не терпелось спеть свою песенку майору.
Паша отдает Аркадию запись поездок Осборна и Унманна в СССР. "Дж. Д, Осборн президент компании “Осборн ферз инкорпорейтед".
Въезд: Нью-Йорк — Ленинград 2/1/76; Иркутск 15/1/76; Москва 20/1/76.
Выезд: Москва — Нью-Йорк 28/1/76-
Выезд: Москва — Нью-Йорк 22/7/76.
Въезд: Париж — Гродно — Ленинград 2/1/77; Москва 11/1/77.
("Интересно, — подумал Аркадий, — что это он вдруг на поезде поехал?")
Выезд: Москва — Ленинград — Хельсинки 2/2/77.
Въезд: Нью-Йорк — Москва 3/4/77.
Предполагаемый выезд: Москва — Ленинград 30/4/77.
Унманн ездил только из Москвы в Берлин и обратно, но в декабре приехал из Берлина в Ленинград, откуда 3 марта уехал в Берлин, вернувшись в Москву 5 марта. Сопоставив даты, Аркадий обнаруживает, что Осборн и Унманн могли встречаться в Москве в течение 23 дней в январе 1976 г., затем в июле в течение тринадцати дней, тоже в Москве, и, наконец, со 2 по 10 января в Ленинграде и с 10 января по 1 февраля (день убийства) в Москве.
2 февраля Осборн вылетел в Хельсинки, а Унманн, очевидно, выехал в Ленинград. Теперь оба находились в Москве. Весь последний год только Осборн звонил Унманну, и всегда из автомата.
Паша достал фотографию с иркутского Пушторга, и Аркадий узнал здание, возле подъезда которого был сфотографирован Костя Бородин.
Аркадий отправляет Пашу с Голодкиным на квартиру последнего забрать ларь и дает ему кассету с записями голодкинских показаний. Оставшись один, Аркадий радуется, что благодаря показаниям Голодкина "сможет затолкать это дело в глотку Приблуде". Выйдя на улицу, он решает позвонить Зое, телефон занят, и он взвешивает вероятность ее возвращения к нему. Войдя в квартиру, Аркадий видит, что Зоя действительно была тут и увезла практически все вещи, а телефонную трубку оставила лежать на столе. Аркадий кладет ее на рычаг, и почти сразу же звонит телефон: ему сообщают, что в квартире 15 дома 2 по улице Серафимовича выстрелами убиты Голодкин и сотрудник угрозыска Павлович. Аркадий отправляется туда. По мнению районного следователя, ведущего осмотр места преступления, Голодкин выстрелил Павловичу в спину, но тот успел повернуться и убил Голодкина выстрелом в лоб. Из квартиры, по показаниям соседей, после выстрелов никто не выходил. Но Аркадий не обнаруживает ни церковного ларя, ни записей, которые отдал Паше.