Пароход
Шрифт:
– Я думала, что ты уже уехал!
– Меня плохо не воспитывали, – сказал он, ответив своим на её поцелуй.
Потом он открыл саквояж, выложил на стол свою долю аванса, полученного от Тетерина, и попросил девушку сберечь деньги до его возвращения из России. Лилиан заперла их в железном ящике, прибитым к стене и служившим ей сейфом, позвонила отцу и попросила его приехать. Он обещал прибыть через час. Алябьев и Лиля сходили в кафе, пообедали, купили в магазине вина и фруктов, и вернулись как раз в тот момент, когда к дому подкатило такси, привёзшее господина Мартена.
– Мсье, надеюсь, что вы никого не ограбили, – сказал папа Лили, увидев пачку банкнот.
– Яблоки в детстве
– Сохраню. У меня надёжный сейф, – обнадёжил мсье Мартен. – Я напишу вам расписку.
– Не стоит, – отказался Сергей Сергеевич. – Я вам верю. Но если вы решите открыть счёт в банке и положите на него мои деньги, то я возражать не стану. Насчёт порядка в вашем доме в моё отсутствие не беспокойтесь. За ним присмотрит один мой знакомый. Он знает вашу дочь и ему вполне можно доверять.
– Я вам верю, – согласился домовладелец, пожал Алябьеву руку и, убрав деньги в саквояж, вышел из дома.
На вопросительный взгляд Лилиан Сергей Сергеевич пояснил: – Помнишь того верзилу из «Ротонды»? Клода Ришара? Он и присмотрит.
– Серж, но ты же совсем его не знаешь?!
– Зато я знаю того человека, приказа которого он не посмеет ослушаться.
Не забыв вино и фрукты, Лилиан и Алябьев поднялись в его комнатку и заперлись там.
В девять вечера в дверь постучала консьержка Мари и сообщила, что для мсье принесли баул. Доставив его в свою комнату, Алябьев вытряхнул на кровать содержимое: полупальто, ботинки, френч, брюки, свитер, косоворотку, рубашку, несколько пар носков, нижнее бельё и кепку. Была ли эта одежда истинно советской – кто его знает? вряд ли, но смотрелась она вполне пролетарской: не новая, грубоватая, добротная, и сидела на Алябьеве прекрасно, словно пошитая на его фигуру. И хотелось бы придраться, да не к чему было. А на подкладке полупальто, чуть выше внутреннего кармана, был даже пришит мягкий затёртый ярлычок с различимой надписью «Ателье И. Карасёва «Октябрина». Видимо товарищ Карасёв активно перенимал рекламный опыт американцев, давно снабжавших ярлыками популярную одежду широкого потребления типа джинсов. Особенно Сергею Сергеевичу понравились кожаные ботинки – удобные и крепкие. Повесив в шкаф нательный пояс с деньгами и нужную ему на завтра одежду, Алябьев убрал в саквояж остальные необходимые вещи. Плотно упаковался – почти под завязку получилось. Осталось взять с верхней полки шкафа «маузер», и он готов.
Ободряя Лилю, смотревшую на его сборы с откровенной тоской, он весело сказал:
– Не вешай нос! Всё будет хорошо!
Они не расставались до той самой минуты, пока за Алябьевым на следующий день и в условленный час не пришёл Дюран.
– По русскому обычаю присядем на дорожку, – предложил Сергей Сергеевич, имевший французские документы на имена Бернарда Галлона, Эжена Жаккара, немецкие на имя Макса Блюммера и советские на имя Романа Манина.
– Присядем, – согласился Тибо, имевший французские документы на имена Арно Базена, Жана Вилара, немецкие на имя Отто Верна и советские на имя Ивана Зыбина.
– Присядем… – вздохнула Лилиан, не отрывая глаз от Алябьева.
Они присели и помолчали несколько секунд.
– Я жду вас в автомобиле, мсье, – тактично сказал Тибо и вышел.
– Иду… – отозвался Сергей Сергеевич.
Целуя девушку, он твёрдо обещал ей:
– Я вернусь к тебе.
– А если нет? Если… – её губы задрожали – она боялась выговорить то, о чём подумала.
– Лиля! Я знаю, что мне
– Серж! Даже если ты никогда не вернёшься… Никогда!.. Я буду ждать наш пароход до конца жизни! До конца!
Глава V
Дорогой длиною, да ночкой тёмною…
10 сентября 1928 года в 13.00. Сергей Сергеевич Алябьев и Тибо Дюран встретились с человеком господина Тетерина, сели в скорый поезд и отправились с Северного вокзала Парижа в сторону французско-бельгийской границы.
Человек Тетерина назвался Пьером Леру – коммерсантом. Да хоть бы и так. Да хоть Пьером Полем Анри Гастоном Думергом – самим президентом Франции. И так понятней понятного было, что он такой же Пьер Леру, как Алябьев – Папа Римский, а Дюран – император Японии. Леру, конечно же, заметил, что его спутники были одеты не в ту одежду, какая была им предложена по заказу самого же Сергея Сергеевича, и поэтому когда они устроились в купе, он поинтересовался у Алябьева по-русски:
– Почему вы поменяли одежду, мсье Галлон? Не захотели заниматься контрабандой и вывозить из Франции зашитые под подкладки бриллианты? – он улыбнулся своей шутке и продолжил: – Так это не мы везём в Россию драгоценности, а сами большевики вывозят их за рубеж, и продают за бесценок. Разве вы об этих фактах не слышали?
Человек Тетерина, определённо по поручению своего хозяина, старался вызвать Алябьева на беседу и ещё раз удостовериться в том, что Дмитрий Иванович подобрал нужные ему кандидатуры. Каким именно образом удостовериться, Сергей Сергеевич не знал, да и знать не желал. Он просто решил от разговора не отказываться и поддержал его:
– Нет, не слышал. А у вас есть доказательства?
– Какие же вам ещё нужны, если вот уже как три года в Европе официально выпускаются каталоги, представляющие ювелирные изделия из Бриллиантовой кладовой №1 и коллекций императорской семьи? А в 1926-м году на аукционах уже продавались коронные бриллианты Романовых, причём килограммами? Причём все эти ювелирные изделия продаются до сих пор? Неужели не слышали? – человек Тетерина словно удивился неосведомленности своего собеседника и загадочно сообщил: – Я, например, лично знаю одного господина, купившего, как говорится, за сущие копейки несколько шедевров из Зимнего дворца.
«К чему он затеял этот разговор? – думал Сергей Сергеевич, слушая говорившего Леру. – Может быть, та шкатулка тоже полна драгоценностей, и Тетерин, сомневаясь в данном мной честном слове не открывать её, теперь устами этого господина подготавливает меня к тому, что вывозить сокровища из СССР не такое уж и неприглядное дело?»
– Где нужно, оказалось тесно, а где не нужно – широко, – сказал Алябьев.
– Что? – не понял Пьер Леру.
– Отвечаю на ваш вопрос, почему мы с моим коллегой поменяли одежду.
– А-а-а! – Леру посмотрел на компаньонов и сказал: – Пусть и поменяли. Для большого города вы одеты вполне соответствующе, для деревни шикарно. Там и солдатское сукно как китайский шёлк, а с нижним бельём совсем неважно.
– Давно вы из России? – спросил Сергей Сергеевич.
Леру чуть смешался, дескать, откуда мсье Галлону об этом известно? но потом сообразил, что сам дал повод задать этот вопрос предыдущим сказанным и не стал отрицать:
– Три дня назад вернулся.
– Ну и как там обстановка? На что следует обратить внимание, и чего стоит опасаться? Расскажите. Наверняка ваша информация мне потребуется, да и моему другу тоже. Давайте перейдём на французский язык, чтобы он мог понимать нас с вами по губам, не возражаете? Так как там, с вашей точки зрения, народ живёт?