Пароль - Директор
Шрифт:
(* Типичным для отношений Шульце-Бойзена с Риттмайстером был тот факт, что первый не предупредил Риттмайстеру об операции 18 мая, с самого начала убежденный в его несогласии. Прим. авт.).
Но чем сильнее подвергались сомнению его способности руководить, тем упрямее Харро отдавался шпионажу. В любом случае приказы из Москвы вынуждали его заниматься укреплением разведывательной сети. Обстановка на фронтах складывалась неблагоприятно для Советского Союза, поэтому все резче и настойчивее звучали требования как можно более полной информации.
Шульце-Бойзен тем временем существенно расширил сеть информаторов. Начинал он всего с четырех супружеских пар: он
Грета Кукхоф работала в нацистском Расово-политическом управлении и была в курсе внутренних проблем нацистской партии; сам Кукхоф, как писатель, был связан с артистическими и литературными кругами; Харнак черпал информацию в Министерстве экономики рейха; его жена Милдред преподавала на факультете иностранных языков Берлинского университета и могла дать оценку настроениям в академическом мире; Либертас Шульце-Бойзен использовала свои связи в Министерстве пропаганды, (как сотрудник киноцентра она имела доступ к секретным документам), а также в мире кино; Хильда и Ганс Коппи были радистами.
Но все-таки самый продуктивный канал информации создал сам Шульце-Бойзен. С января 1941 года он состоял в полевом штабе оперативного командования Люфтваффе, размещенного в "Вильде Лагер Вердер" близ Потсдама. В этом лагере базировались самые секретные подразделения германского Люфтваффе. "Вильде Лагер Вердер" являлся штаб-квартирой рейхсмаршала Геринга и состоял из командного пункта начальника службы связи Люфтваффе и полка воздушной разведки главнокомандующего Люфтваффе (Oberbefehlshaber der Luftwaffe), а в случае возникновения чрезвычайных обстоятельств там должно было разместиться Министерство авиации рейха.
Тем временем Шульце-Бойзена перевели из информационной группы майора Бартца в группу атташе, а это значило, что он стал офицером разведки, фактически сотрудником сектора Генерального штаба, противостоявшего вражеской разведке. Это, конечно, сыграло важную роль в его секретной деятельности.
Новая группа входила в пятый сектор, которым руководил полковник Беппо Шмидт. В его сектор стекалась вся дипломатическая и военная информация от военно-воздушных атташе германских посольств и дипломатических миссий. Шульце-Бойзену оставалось только копировать или фотографировать секретные доклады, чтобы точно знать оценку странами оси военной ситуации. Из-за ротозейства охраны сотрудникам "Вильде Лагер" не составляло труда вынести любой документ, поскольку на выходе требовалось предъявить только пропуск; карманы никогда не проверяли.
Новая работа резко облегчила Харро доступа к секретам гитлеровской коалиции. В его служебные обязанности входило поддержание связей с военно-воздушными атташе союзников Третьего рейха и нейтральных стран. Отсюда и его обширные знания проблем и забот военно-воздушных сил стран оси; он даже записывал слухи, циркулировавшие среди иностранных военных.
К тому же он старался поддерживать приятельские отношения с начальником отдела, поскольку в его ведении находился не только гроб Фридриха Великого, укрытый в бетонном бункере, но и самый желанный трофей любого шпиона - карты целей бомбометания. Полковник Шмидт ценил в лейтенанте преданность делу, и они сошлись так близко, что Шульце-Бойзена стали считать правой рукой Шмидта. Это вряд
Тем не менее даже эти достижения Шульце-Бойзена не удовлетворяли. Он завел дружбу с ещё одним полковником, к тому же любимцем Геринга. Полковник Эрик Гертс руководил третьей группой сектора инструкций и учебных пособий отдела подготовки. Ему Харро мог признаться в своих антипатиях к нацистам, хотя Гертс, как истинный христианин, вряд ли мог одобрить шпионаж в пользу противника.
Полковник тоже был антинацистом и знал Шульце-Бойзена с конца 1920 года, когда они занимались журналистикой. Затем в 1932 году они вновь встретились в Берлине, когда Харро редактировал "Гернер", а Гертс "Тэглихе Рундшау", поддерживавшее демократические эксперименты левого толка канцлера генерала Курта фон Шляйхера.
Захват власти нацистами привел его, как и Шульце-Бойзена, на военную службу. Гертс служил в авиации ещё в Первую мировую войну. В Министерстве авиации он сделал неплохую карьеру, но, будучи по натуре меланхоликом, боялся собственных непредсказуемых вспышек ярости. К тому же, несмотря на глубокую религиозность, он верил в астрологию и не ждал от жизни ничего хорошего.
Шульце-Бойзен вошел к Гертсу в доверие, оказывал множество различных услуг, и нередко прибегал к помощи Анны Краус. Ее бизнес в Стансдорфе приносил неплохие доходы - она была гадалкой. Гертс, который часто обращался к Нострадамусу, нашел в её лице приятного собеседника.
Однажды Гертс поделился с Харро своими затруднениями, а тот представил его Анне Краус. Гадалка успокаивала полковника насчет супружеских проблем, консультировала по поводу любовных затруднений и даже влияла на его служебную деятельность. Вопросы продвижения по службе, новые инструкции для Люфтваффе или дисциплинарные проблемы - Гертс всегда мог захватить пару досье, чтобы в полутьме салона показать их Анне Краус.
Гертс не знал, что гадалка была одним из информаторов Шульце-Бойзена. Всю информацию, выуженную из Гертса, она передавала своей старой подруге Тони Грауденц. Муж Тони, Йоханес Грауденц, уроженец Данцига, в организации Шульце-Бойзена являлся одной из ключевых фигур. Казалось, у кутилы и весельчака было немного общего с идеалистами и фанатиками; его считали подлинным оппортунистом, стремившимся обеспечить себе безбедное будущее.
Беспокойная натура заставила его сменить массу профессий: где-то в Западной Европе он служил официантом, был гидом в Берлине, сотрудником "Юнайтед Пресс" в Москве, корреспондентом "Нью-Йорк Таймс", владел магазином фотопринадлежностей, а одно время работал представителем фирмы "Вупперталь" Блумхарда, которая производила шасси для самолетов и часто выполняла заказы Министерства авиации рейха. Там он познакомился с Харро, чья ненависть к нацистам нашла у него полное сочувствие, особенно с тех пор, как Анна Краус посоветовала ему не удивляться, если Берлин займут русские.
Анна Краус не раз представляла доказательства своего ясновидения и прибрела в шпионской организации немалое влияние. Еще в 1940 году она предсказала войну с Россией и советскую оккупацию Германии. К несчастью, этот дар изменил ей в роковой момент летом 1942 года, когда она сказала, что Шульце-Бойзен в служебной командировке, а тот в это время был в застенках гестапо. Тем не менее фрау Грауденц и сегодня утверждает: "Я убеждена, что эта женщина действительно владела даром ясновидения".