Партизанская хроника
Шрифт:
Летом 1943 года предложили принять «известного мне Саркисова». «Кто такой?» — думал я, перебирая в памяти всех знакомых армян.
Нет, человека с такой фамилией я не знал.
Саркисовым оказался Леон Андреевич Агабеков. Я чуть было не назвал его по настоящей фамилии, но вовремя спохватился: раз он Саркисов, значит незачем именовать его иначе. Нужно сказать, что бойцы его отряда узнали настоящую фамилию своего командира только после войны.
Леон Андреевич мне очень нравился. Внешне спокойный, даже медлительный, с тихим голосом и едва заметным акцентом, он преображался в бою и в работе: движения становились
Со времен гражданской войны ведется спор, каким должен быть чекист. Одни утверждают, что ему следует всегда быть суровым и жестким, лишенным жалости и сочувствия к людям. Иначе, говорили они, он раскиснет и не сможет быть беспощадным к врагам. Агабеков был прямой противоположностью такого «идеала». Его отличала исключительная человечность. Суровость и строгость не противоречили этой человечности, а вытекали из нее.
Но многое о Леоне Андреевиче я узнал гораздо позже, когда на Ваганьковском кладбище в Москве мы опустили в могилу его гроб. Одного он с женой помирил, второго предостерег от необдуманного поступка, с третьим деньгами поделился, четвертого поселил с семьей в своей квартире не на день, не на месяц, а на несколько лет, пока тот жилплощадь не получил. Агабеков шестнадцатилетним юношей добровольно вступил в Красную Армию, воевал с белогвардейцами и интервентами, громил банды басмачей в Средней Азии, был наркомом госбезопасности в Армении. Живым и невредимым прошел Агабеков свой трудный, но почетный путь коммуниста-чекиста, и только коварная болезнь свалила его.
Теперь Леон Андреевич представил мне своего заместителя лейтенанта Михаила Лукьяненко. Заместитель был почти вдвое моложе своего начальника, но уже побывал в боях. Война его застала на границе. Лукьяненко был помощником начальника пограничной заставы Августовского отряда. Именно в эти места шел отряд Агабекова. Лукьяненко уже бывал в тылу противника.
Леон Андреевич негромко рассказывал:
— Наш отряд, мой дорогой, назвали «Вест», что по-немецки означает Запад. Такое название нам по душе, дорогой. Мне надо проникнуть в Белостокскую область, а потом и дальше, вести разведку под самым Берлином. Как, неплохо?
— Неплохо, но не легко.
— Понимаю, дорогой. А зачем мне легкое дело? Сюда добрался и до Берлина дойду. Дорога дальняя, но свои следы оставлю везде. Ты только помоги мне, дорогой. Дай проводников, свяжи с отрядами, которые собираются уходить на запад.
Эту просьбу мы выполнили.
Про Леона Андреевича Агабекова я рассказал очень кратко и лишь для того, чтобы напомнить читателю: что всех гостей с Большой земли, старых и молодых, мы принимали не зря и не зря помогали им. Они работали и воевали с полной отдачей сил и показали образцы храбрости, самоотверженности и героизма. А без таких качеств — какой же это партизан, разведчик или подпольщик?
Через несколько дней в районе деревни Песчанка мы приняли группу в двадцать восемь человек под командованием старшего лейтенанта Александра Миронова.
Спустя три дня, согласно указанию Москвы, я выделил группу прикрытия во главе с Анатолием Шешко и направил ее в район Ганцевич Пинской области в распоряжение подполковника Кирилла Прокофьевича Орловского.
С Кириллом Прокофьевичем мы были друзьями с периода гражданской войны. Поэтому, кроме привета и пожелания успеха
Через десять дней возвратился Шешко с группой и сообщил печальную весть о том, что Орловский тяжело ранен и самолетом отправлен в Москву, а группа Миронова поступила в распоряжение его заместителя, капитана Никольского.
Готовясь к летней кампании 1943 года, гитлеровцы гнали на фронт, к району Курской дуги, все новые и новые части.
Весной и летом 1943 года немецко-фашистское командование бросило часть шедших на фронт дивизий на проведение карательных экспедиций против белорусских партизан. Эти операции потерпели полный провал, причем многие немецкие части в упорных боях с партизанами понесли значительные потери.
Гарнизоны гитлеровцев один за другим становились добычей партизан. Расширялась партизанская территория. Летели под откос вражеские эшелоны. По указанию Центрального Комитета партии и приказу Белорусского штаба партизанского движения партизаны приступили к проведению широкой операции, получившей название «рельсовой войны».
В то время как Совинформбюро сообщало об успешно проведенных массированных операциях партизан на путях сообщения в Белоруссии, командир корпуса фашистских охранных войск центральной армейской группы доносил в ставку гитлеровского командования:
«Партизанами впервые проведена операция небывалых размеров по срыву немецкого подвоза путем планомерного и внезапного нарушения железнодорожного сообщения. 6784 взрыва за первые две ночи августа на участке корпуса».
Гитлеровские оккупационные власти прибегли к новым политическим маневрам. Чтобы сократить размах партизанского движения в Белоруссии, они предприняли попытку оторвать руками националистов белорусскую молодежь от движения советских патриотов, взять ее под свое влияние и спровоцировать на борьбу с партизанами.
Такой попыткой явилась организация так называемого «Союза белорусской молодежи» («СБМ») созданного по образцу существовавшего в Германии «Союза гитлеровской молодежи».
Кубе лично осуществлял руководство всеми мероприятиями по созданию «СБМ». Учредив при генеральном комиссариате специальный отдел молодежи, он поставил во главе его активных функционеров нацистской партии Германии Шульца и Гроземана, которых и уполномочил направлять деятельность «СБМ».
Руководящим органом «СБМ» явился центральный штаб во главе с белорусскими националистами Ганько и Абрамовой, агентами германской разведки, окончившими «школу пропагандистов» в Берлине. За свою предательскую деятельность Ганько и Абрамова были награждены фашистскими медалями.
Утвержденным Кубе уставом определялись задачи «СБМ» и соответственно им обязанности его членов. Главной задачей «СБМ» выдвигалась идеологическая обработка белорусской молодежи в духе преданности гитлеровской Германии и устанавливаемому ею «новому порядку» в Европе, подготовка молодежи к службе в германских оккупационных военных частях для вооруженной борьбы с советскими партизанами и последующего участия в боевых действиях против Красной Армии. Членам «СБМ» вменялось в обязанность выявление советских подпольных патриотических организаций. От каждого вступающего в «СБМ» бралась специальная подписка, содержащая клятву вступающего в его верности гитлеризму.