Партизанский комиссар
Шрифт:
Оперативные группы, пополнившись людьми, так разрослись, что их теперь смело можно было называть ротами. Даже расквартировывать их здесь, в маленьком лесном поселке, было теперь негде.
Чтобы не морозить людей, ковпаковское командование решило передислоцироваться в ближайшие села, примыкавшие к лесу: Сички, Водянка и Пограничное. Сам штаб переместился теперь в Ломленку.
Численный рост объединенного Путивльского отряда и его организованность привлекали к нему все новых и новых людей.
А после того как ковпаковцы совместно с Эсманским отрядом, ночью 25 декабря, когда немцы
– Что ты на это скажешь?
– спросил Руднев у Ковпака на следующий день.
– А шо?
– ответил Ковпак вопросом на вопрос.
– Мы с тобой объединились?.. И конотопцев приняли. И шалыгинцев с глуховчанами думаем принять...
– Правильно! Этим самым мы создадим в зоне Путивля, Глухова, Кролевца мощный партизанский очаг. А здесь, я считаю, нам нельзя принимать хинельских партизан под свое командование и уводить их с собой, - возразил комиссар.
– Здешние обширные леса являются прекрасной базой для развертывания нового очага борьбы в этой зоне вражеского тыла. И в интересах нашей общей победы над врагом мы обязаны помочь местным отрядам советом, оружием и боеприпасами. Но эти отряды должны, в случае нашего ухода из Хинельских лесов, оставаться и действовать здесь!
– Нэхай будэ гречка, - согласился Ковпак; то была его любимая поговорка.
– Группы местных партизан уже побывали в боях вместе з нами, трошки познакомылысь з нашей тактикой. А на войне люди соображают быстро!.. От ци группы и стануть боевым ядром будущих отрядов и соединений.
Руднев с Ковпаком поступили мудро, по-государственному. После ухода ковпаковцев из Хинельского леса там стал активно действовать Севский отряд под командованием Хохлова, сразу полюбившегося Ковпаку и Рудневу; в поселке лесокомбината, где прежде ютились, дожидаясь своей судьбы, окруженцы, возник новый отряд капитана Гудзенко. В селе Родионовка - отряд Гнибеды. Так здесь вскоре возник целый партизанский край.
28 декабря Совинформбюро принесло партизанам радостную весть: фашистские захватчики разгромлены под Москвой и под натиском наших войск отходят на запад. С каждым днем росло число освобожденных от врага населенных пунктов на этом направлении.
– Надо и нам нанести чувствительный удар по врагу в его тылах, сказал на совещании комиссар.
– Кстати, оккупанты объявили по всей Сумщине, что наш отряд уничтожен. Что ж, прекрасно! Мы внезапно вернемся в свой район и на деле покажем нашему народу лживость фашистской пропаганды.
– Согласен, - ответил Ковпак.
– Этим мы, як эхо, ответим на успех своей родной армии. И напомним, шо пощады оккупантам нэ будэ и шо гибель их на нашей советской земле - это только вопрос времени!..
– В таком случае я хочу остановиться сейчас на том, что для нас, партизан, является первоосновой боевой деятельности.
– Комиссар встал, привычным жестом поправил гимнастерку.
– Это - железная дисциплина. Дисциплина везде и всегда! Дисциплина на маршах. Дисциплина в будущих боях. И такая же высокая революционная
Через день, почти в канун нового 1942 года, Путивльский отряд, тепло распрощавшись с местными хинельскими партизанами и с населением, собрался двинуться обратно на Сумщину, чтобы замкнуть кривую своего первого рейда.
Первоначально Ковпак и Руднев намеревались вести партизан на Сумщину через Крупецкий район Курской области. Но узнав, что противник, видимо, разгадав маршрут партизан, начал сосредотачивать свои войска в райцентре Крупец и выставил крупные заслоны на пути ковпаковцев (в Бегоще, Обесте и Студенке), ковпаковское командование само решило нанести упреждающий удар по фашистскому гарнизону в селе Бегоща.
Удар партизан по Бегоще оказался настолько внезапным, что гарнизон, сидевший там, в панике бросился в райцентр - Крупец, пустив слух, что партизаны якобы двигаются на город. Перепуганное фашистское командование начало срочно снимать свои заслоны и стягивать их в Крупец. А ковпаковцы, воспользовавшись этим переполохом, в следующую ночь двинулись по другому маршруту в Путивльский район, через Свису и Ямполь, громя вражеские гарнизоны.
И вот ковпаковцы снова на путивльской земле. Остановились после ночного марша в селе Кагань, в пятнадцати километрах севернее Спадщанского леса.
Жители встретили партизан как родных: старались накормить каждого посытнее да устроить поудобней на отдых в жарко натопленной хате, на лежанке, а то и на пуховой перине.
Под вечер в Кагань приехали из Марицкого леса старые знакомые: командир Шалыгинского отряда Саганюк и комиссар Матющенко.
Ковпак и Руднев встретили обоих дружескими объятиями. А комендант ковпаковского штаба Тихон Курочкин, как хорошая хозяйка дома при виде желанных гостей, тут же откуда-то притащил разные угощения.
Саганюк и Матющенко без утайки рассказали о мытарствах своего отряда, оставшегося здесь, в Марицком лесу, после ухода ковпаковцев. Затем заявили прямо: давайте объединяться.
Договорившись о главном, гости уехали в свое урочище Марицу "закруглять дела".
Спустя дней десять почти такой же разговор был у Ковпака и Руднева с командиром Глуховского отряда Кульбакой.
А 1 февраля 1942 года произошло то знаменательное событие, с которого, собственно, и начинается общая боевая история соединения партизанских отрядов Сумской области. В хуторе Новоселица, где собрались все четыре отряда: объединенный Путивльский, Конотопский, Глуховский и Шалыгинский, состоялся памятный каждому партизану митинг.