Партизаны Е.И.В.
Шрифт:
– Боязно.
– Дело верное, Гриша. Вернёмся победителями, а их, как известно, не судят. Ты со мной?
– С тобой, Абрам Соломоныч.
От радости у Николая дыхание спёрло. Неужели Господь послал момент? Да, это он самый, можно не сомневаться!
Цесаревич на цыпочках подбежал к двери и рывком распахнул её:
– Здравствуйте, господа.
– Здравия желаем, Ваше Императорское Высочество!
– Мне послышалось, или тут составляется заговор?
Казаки посмотрели друг на друга, потом на Великого Князя. Старший, с бородой, закрывающей
– Никак нет, никаких заговоров!
– Врёте...
– с обидой прошептал Николай.
– Я всё слышал. Возьмите меня с собой, а то...
– А то что?
– спрашивая, бородатый казак почему-то косился в сторону.
– А то не пустят меня, - цесаревич отвернулся, чтобы украдкой вытереть предательские слёзы.
– Мне очень нужно. Вам тоже, да? Возьмите с собой, братцы!
Молодой, видимо тот самый Григорий, тихонько кашлянул, привлекая внимание:
– Выручить бы человека, Абрам Соломонович. Сам погибай, а товарища выручай.
– В поговорке про другое.
Но что-то в голосе старшего урядника было такое, что заставило Николая усилить напор:
– Я про вашу помощь никому не скажу. Только помогите до Нечихаева добраться, а?
– Точно не скажешь?
– Никогда-никогда, даже на исповеди!
– На исповеди можно.
– Так вы согласны?
Казак опять покосился куда-то в сторону и кивнул:
– Выезжаем немедля. Гришка, коней подбери казаку Николаю Романову! Пошевеливайся, храппаидол!
Удивительно, но известие о побеге сына на войну Мария Фёдоровна восприняла спокойно. Лишь разговаривала глядя в окно, чтобы никто не смог увидеть её глаза.
– Всё будет хорошо, душа моя, - чёрт побери, я чувствую себя виноватым!
– Александр Христофорович подобрал ему надёжных спутников.
– Это так?
– не оборачиваясь, спросила императрица у Бенкендорфа.
– Вы в них уверены?
– Да, - подтвердил министр госбезопасности.
– И на всех почтовых станциях до Кенигсберга размещены мои люди. Виду не подадут, но присмотрят.
– А потом?
– Потом - в море.
– Дорогая, - я пытаюсь отвлечь супругу от грустных мыслей.
– "Забияка" очень крепкий корабль и не боится штормов. А потом Нечихаев не даст Николая в обиду. Согласись, что наследнику престола полезно не только иметь собственное мнение, но и кое-какой жизненный опыт.
– Двоих война уже забрала...
Ответить нечего, разве что банальностью:
– Он мужчина, душа моя.
– Он маленький...
– Маленький мужчина. Тем слаще вкус победы.
– Солдаты чаще чувствуют вкус крови.
– Это тоже нужно. И поверь - война не покажется ему забавной игрушкой. Ох как не покажется!
Глава 19
Наполеон ждал. С недавних пор ожидание вошло в привычку, и доклад адъютанта об отсутствии новостей воспринимался без прежнего раздражения. Наоборот, стала появляться
Вдруг император Павел Петрович откажется принимать капитуляцию? Ведь на вывешенные более месяца назад белые флаги до сих пор нет никакой реакции. Хотя есть одна - русские перестали беспокоить ночными налётами и обстрелами. Правда, дезертиров и разведчиков уничтожают сразу, не отличая первых от вторых. Ещё регулярно пропадают фуражиры, отправленные на поиски съестного. Некоторые возвращаются - пустые и без оружия, но сытые и с сильным запахом местного хлебного вина. И они же вновь вызываются добровольцами в следующий поиск, чтобы опять вернуться ни с чем.
Почему молчит царь? Белые флаги видны издалека... Более того, русские точно знают о предложении Наполеона - не далее, как третьего дня, в деревню, занятую французским батальоном, въехал отряд из восьми казаков, и их командир с хорошим парижским произношением искал ткачей и литейных мастеров для работы где-то под Москвой. Увезли пятерых, а флаг забрали с собой на память.
Полковник Люмьер ещё сокрушался, что не владеет нужным ремеслом, а бывшие портные в России спросом не пользуются. Причём сокрушался столь искренне, что не нашлось сил отдать приказ о расстреле мерзавца. О повешении, если быть точным, так как пороха давно нет.
Новости из Парижа тоже не приходят. Что там творится? Англичане предприняли высадку, или по обыкновению своему предпочитают грозить с безопасного расстояния? Хотя момент самый удобный - французская армия застряла в заснеженных лесах, император отсутствует, флот, скорее всего, заперт в Тулоне и Бордо...
– Ваше Императорское Величество, парламентёры!
– Где?
– Наполеон стряхнул сонливость.
– Это точно они?
– Их уже видно, сир, - адъютант махнул рукой.
– Кто же, как не парламентёры?
Французский император припал к стеклу. Вот, кстати, ещё одна загадка России... откуда в простом крестьянском доме двойные рамы с дорогущим стеклом?
– Ничего не вижу.
– Левее, сир.
Действительно, если глянуть чуть левее, то хорошо виден въезжающий в деревню отряд. Человек двадцать, не больше, из них только один офицер. Он единственный в привычном мундире с эполетами. Кажется, такие сейчас в русской армии считаются парадными? Богатая страна, если может себе позволить военную форму на все случаи жизни. У них, говорят, ещё и повседневная есть.
Сопровождающие парламентёра кавалеристы растянулись в длинную цепочку, видимо для того, чтобы в случае чего не задеть друг друга огненными хвостами ручных ракет. Излишняя предосторожность, нужно заметить... никто не собирается нападать на долгожданного посланца царя Павла Петровича. Ещё полгода назад такое было возможно, а сейчас, когда даже старая гвардия отказывается выполнять приказы командиров на голодный желудок....
– Знакомые всё лица, - усмехнулся узнавший посланца Наполеон. Ну конечно же, Кутузов не упустит случая...
– Лейтенант, проводите его ко мне.