Партизаны. Цирк
Шрифт:
— Спасибо, Иосип.
Хозяин гостиницы вышел. Лоррейн сказала:
— Еще одна надежная солидная гражданка?
— В Югославии таких великое множество, — откликнулся Петерсен.
Иосип пришел обратно спустя две минуты.
— К вылету готовится итальянский военный самолет. Он предназначен для майора Киприано.
— Спасибо, — вновь поблагодарил хозяина Петерсен. — Теперь мы почти наверняка знаем, какую дорогу выберет Киприано. Нам с Иваном остается лишь подыскать подходящее для засады местечко. Можно взять твою машину, Иосип?
— Тогда уж
— А мы можем прогуляться по городу?
— Думаю, да. Вы не понадобитесь до наступления сумерек. Правда, на вас могут обратить внимание волки-одиночки из числа разнузданной итальянской солдатни, — Петерсен взглянул на Джакомо. — Я чувствовал бы себя спокойней, если бы вы остались с девушками.
— Не слишком большая жертва, — отозвался тот. Зарина усмехнулась.
— Разве нас надо от кого-то защищать?
— Только от настырных солдат.
Сигнал из Имоцки поступил довольно неожиданно, в самом начале обеда. Вошла Мария и сообщила:
— Они только что выехали. Направились в Посушье.
— Дорога на Мостар. Прошу прощения, господа, — Петерсен встал из-за стола. То же самое сделали Алекс, Черны и Эдвард.
— Поехал бы с вами, — пробормотал Джордже, — но вы же знаете, я не человек действия…
— Единственное, что я знаю, — холодно заметил Петерсен, — так это тр, что ваши челюсти еще не набрали нужную скорость и едва пригубили свой первый литр пива.
— Будьте осторожны, — сказала Зарина. Петерсен улыбнулся.
— Джакомо, едете? — спросил он.
— Разумеется, нет. Напротив отеля — пивная, битком набитая подвыпившей солдатней. В любой момент солдаты могут заглянуть и сюда.
— Слыхали, Зарина? Если бы Джакомо представил хотя бы малейший шанс наделать в итальянцах кучу дырок, он первым вскочил бы в грузовик. Такой возможности не предвидится. Тем не менее спасибо за вашу заботу…
Алекс стоял на самом краю болота напротив лесной дороги, отходящей от шоссе Листица— Мостар. В левой руке он держал белый платок, в правой — ручной пулемет, Среди деревьев притаился итальянский военный фургон. В кабине его сидел Петерсен.
Алекс взмахнул платком, и по условленному знаку майор вывел фургон из укрытия, полностью перегородив шоссе по всей его ширине.
Штабная машина, к счастью для своих пассажиров, ехала не очень быстро. Выбор у водителя был ограничен: пулемет Алекса, столкновение с фургоном или лесная чаща. Видимо, шофер обладал неплохой реакцией — он выбрал последний вариант. Врезавшись в густой кустарник, лимузин потерял управление, несколько раз перевернулся в воздухе и приземлился на левый бок. Колеса его продолжали медленно вращаться. Пулеметная очередь разнесла стекла машины, но большой необходимости в этом не было. Пятерых пассажиров, невредимых, если не считать царапин на их лицах, и без того оглушило. Они не успели опомниться, как оказались под прицелом четырех ручных пулеметов. Мысль о сопротивлении могла прийти в голову только самоубийце.
Вернувшись
— С возвращением, джентльмены, — сказал генерал-майор самым приветливым тоном, на который был только способен.
— Как я вижу, с обедом покончено, — констатировал Петерсен.
— Да, он был неплох, очень даже неплох. Что будете пить? Пиво?
— Пиво? Подходит.
— Джордже, а вы не хотите узнать, как прошло дело? — удивленно спросила Зарина.
— Что, Алекс и Эдвард погибли в расцвете сил? — осведомился толстяк.
— Все живы-здоровы, включая пленников, которые лежат связанные в грузовике. А грузовик стоит на центральной парковке.
— Когда вы их привезете?
— Как только стемнеет. Не могу же я маршировать с ними по улицам среди бела дня?
— Верно, — Джордже зевнул и слез с высокого табурета. — Настало время фиесты.
— Идите, идите, — сочувственно сказал Петерсен. — Вы устали.
Толстяк покинул компанию с таким видом, точно отправлялся на важный прием.
— Он не слишком рассыпался в благодарностях, — заметила Зарина.
— Джордже отложил фиесту, — сказал Петерсен. — Это признак его взволнованности.
— Итак, вы поймали майора Киприано. Что ты думаешь об этом, Лоррейн?
— Наверное, я должна плакать от радости. Рада, ужасно рада! Но я знала, что это случится. Ни на миг в этом не сомневалась. А ты?
— Я тоже. Хотя самоуверенность некоторых меня раздражала.
— Женщина переменчива, — грустно откликнулся Петерсен. — Иосип, будь добр, отправь кого-нибудь на своей машине за багажом пленников. И пусть поднимут вещи на верхний этаж. Хотя, нет, не надо. Я могу осмотреть их и здесь, внизу, — он повернулся к Зарине. — А вы не шумите.
— Но я же ничего не сказала!
— Собирались сказать, что я обожаю рыться в чужих вещах.
С наступлением сумерек пятерых пленников доставили в отель, после чего все были немедленно заперты. Киприано, Алессандро и еще трех человек усадили на стулья и освободили от кляпов. Обычно спокойный и вежливый, майор Киприано преобразился до неузнаваемости. Глаза его свирепо сверкали, а лицо исказилось от злости.
— Что это означает? Что означает ваша отвратительная выходка, Петерсен?! Вы сошли с ума? Окончательно тронулись? Сейчас же развяжите меня! Я офицер! Итальянский офицер! Союзник!
— Вы — преступник. Звание и национальность не имеют значения, поскольку вы причастны к массовым убийствам.
— Что вы мелете? Развяжите меня! Ради Бога, Петерсен, если вас рассердила наша последняя встреча, из-за того последнего дела…
— А вам не кажется, Киприано, что свои последние дела на этой земле вы уже сделали?
Итальянец уставился на Петерсена. Очевидно, до него не вполне дошел смысл сказанного. Внезапно он заметил Иосипа.
— Пижаде! И вы участвуете в этом чудовищном фарсе? — Киприано настолько плохо соображал, что попытался подняться со стула. — Заплатите за свое предательство, Пижаде!