Партизаны. Цирк
Шрифт:
— Видите огни впереди? Это «Коломбо». Идите и попросите Карлоса выключить фонари на трапе.
— Да! — воскликнула Лоррейн. — О да! Она бегом бросилась к катеру, но Петерсен задержал ее.
— Я сказал — идите. Идите медленным шагом. В Плоче никто никогда не бегает.
Через три минуты фонари, освещавшие трап «Коломбо», погасли. Спустя еще пару минут пленники поднялись на борт судна. Грузовик отъехал от причала, и огни на трапе вспыхнули снова.
Карлос сидел в своем вертящемся кресле. Здоровой левой рукой капитан обнимал за талию Лоррейн. Он улыбался, хотя
— Погодите, погодите, дайте подумать… Правильно ли я вас понял, или же мне это только почудилось? Вы хотите запереть меня и команду по соседству с Киприано и его людьми, а затем угнать мой корабль?
— Я бы не смог выразиться более лаконично, — ответил Петерсен. — Конечно, если вы согласитесь на это. Решение зависит только от вас. И от Лоррейн. Но Лоррейн, думаю, уже сделала свой выбор.
— Да, сделала, — твердо сказала Лоррейн.
— Меня же выгонят с флота, — нахмурясь промолвил Карлос. — Нет, меня отдадут под трибунал и расстреляют.
— Ничего с вами не случится. Вероятность этого равна нулю. Мы с Джордже прокручивали ситуацию многократно.
— Но члены экипажа будут говорить…
— Говорить? О чем? Они сидят в кают-компании под прицелами автоматов. Если вам в голову нацелили автомат, вряд ли вы будете сомневаться в том, что корабль захвачен.
— А Киприано?
— Что Киприано? Даже если майор переживет тюремное заключение, это, к сожалению, вполне вероятно, поскольку англичане не расстреливают военнопленных, то он ничего не сможет доказать. Ваша версия совпадает с версией всего экипажа, а официальная версия неопровержима. К тому же Киприано не посмеет предъявить вам персональное обвинение. Когда наступит мир, вы сможете вызвать в качестве свидетелей некоторых солидных и уважаемых граждан Югославии, которые подтвердят в суде факт похищения вашего сына. Похищение людей в Италии, как известно, карается пожизненной каторгой.
— Ну же, решайся, Карлос! — нетерпеливо воскликнула Лоррейн. — Это на тебя не похоже — так долго колебаться. Все равно другого выхода нет, — она наклонилась и ласково посмотрела в глаза капитану. — Теперь за Марио можно не волноваться.
— Правда, — Карлос улыбнулся. — Это все, что имеет сейчас для тебя значение, не так ли?
— Нет, не все. Мы с тобой снова вместе. Это тоже кое-что значит. Ты можешь предложить другой вариант, Карлос? Петер не хочет убивать Киприано. Если тот останется на свободе, нам конец. Киприано должны заключить в тюрьму в надежном месте. Его нужно передать в руки британцев. Переправить его можно одним-единственным способом — на твоем катере. Петер прав.
— Поправка, — нежно сказала Зарина. — Петер никогда не допускает ошибок.
— Женщина переменчива… — сказал Петерсен.
— О, перестаньте…
— Когда меня и мою команду освободят? — спросил Карлос.
— Завтра. Когда корабль выйдет в море, Джакомо вас выпустит.
— А Лоррейн и Марио останутся у ваших друзей?
— Только на несколько дней. Пока мы не снабдим их новыми документами. Близкий друг Джордже — большой специалист по фальшивым бумагам. Лоррейн Тремино — по-моему,
Толстяк опустил на стол кружку с вином.
— Для моего друга это пустяк. Где будем венчаться? Венеция? Рим? Пескара? Суэц? Где вы хотите? Впрочем, посмотрим, какие у него под рукой окажутся бланки.
Дверь каюты отворилась, и вошел Алекс. На руках он держал малыша с темными курчавыми волосами. Мальчик огляделся, поймал взгляд Карлоса и, распахнув ручонки, бросился к капитану. Тот усадил его к себе на колени. Марио прижался к отцу и настороженно посмотрел на Лоррейн.
— Он еще маленький, — сочувственно сказал Джордже. — Для такого крохи, Лоррейн, шесть месяцев — значительный срок. Он вспомнит…
Харрисон откашлялся.
— И что же, я вместе с Джакомо должен отправиться в это опасное путешествие? На рандеву с вечностью?
— Выбирайте сами, Джимми, — сказал Петерсен. — Вы хорошо знаете, что Иллирийские Альпы — не ваша родина. Ничего полезного здесь вы уже сделать не сможете. Важнее другое: вы как офицер британских вооруженных сил подтвердите — и вам поверят — то, что расскажет властям Джакомо. Кроме того, у вас будет возможность описать истинное положение дел в Югославии.
— Я еду, — решительно произнес Харрисон. — Скрепя сердце, но еду.
— У вас полегчает на сердце, Джимми, когда британский королевский патрульный катер выйдет навстречу «Коломбо». Мы пошлем радиограмму в Каир. У меня нет британских позывных, но они должны быть у Зарины. А в качестве последней страховки напишем письмо, полностью объясняющее ситуацию. Оно будет подписано генерал-майором и мною. Карлос, у вас есть пишущая машинка?
— В соседней каюте, — капитан передал сынишку Лоррейн. Малыш не сопротивлялся, хотя на лице его сохранялось некоторое сомнение.
— Вы умеете печатать, Зарина? — спросил Петерсен.
— Естественно.
— Естественно. Как будто это самое простое дело на свете. А вот я не умею печатать. Ну, пойдемте.
Карлос сказал:
— Не хотелось говорить, Петер, но все же вы кое-что не учли. Предстоит долгий-долгий путь к югу от Италии, где, как я предполагаю, и произойдет обещанная вами встреча.
— Ваши баки полны? Двигатель прочищен?
— Да. Речь не об этом. Уверен, Джакомо сможет ориентироваться по солнцу и компасу, как он делал это когда-то на своей яхте. Однако место встречи должно быть определено очень точно: широта такая-то, долгота — такая-то.
— В самом деле. Но вы не все знаете о Джакомо. Карлос улыбнулся.
— Конечно, не все. А что я о нем не знаю?
— У вас есть международный диплом помощника капитана?
— Нет, — Карлос вновь улыбнулся. — Не продолжайте. Уже догадался — он есть у Джакомо.
За дверью соседней каюты Петерсен внезапно спросил:
— Зарина, вам нравилось жить в Каире?
— Да, — девушка слегка удивилась вопросу. — Да, нравилось… — Ее недоумение тотчас сменилось подозрительностью. — А почему вас это интересует?