Партизаны. Цирк
Шрифт:
Они проехали через Северную Италию, Югославию, Болгарию, Румынию и Венгрию, а затем снова оказались по другую сторону «железного занавеса» — в Австрии. В первый же день пребывания цирка в Вене, после вечернего представления, которое закончилось уже привычными бурными овациями, к Бруно подошел Харпер, который почти не общался с ним во время турне, и сказал:
— Когда освободитесь, зайдите в мое купе.
Как только Бруно зашел к нему, Харпер без долгих предисловий перешел к делу:
— Я обещал вам показать сразу три вещи. Вот они.
Он расстегнул дно своего медицинского саквояжа и достал небольшой металлический ящичек, по размеру меньше коробки с гигиеническими
— Маленькая транзисторная красотка. С наушниками и микрофоном. Вот это выключатель. Эта кнопка — для автоматической настройки на заранее заданные длины волн и для вызова; приемник в Вашингтоне задействован двадцать четыре часа в сутки. А этот рычажок дает возможность передавать голосовые сообщения. Все очень просто.
— Вы говорили что-то насчет кода.
— Я не стану вас этим утомлять. Знаю, что, напиши я этот код на бумаге, вы, с вашей феноменальной памятью, легко бы его запомнили, но ЦРУ имеет свои предубеждения, связанные с записью кодов на бумаге, даже на короткое время. Так или иначе, если вам придется пользоваться этим аппаратом, — а это, к несчастью для меня, будет означать, что меня с вами больше нет, — то не утруждайте себя никаким кодом. Просто зовите на помощь открытым текстом. Сегодня вечером по радио я получил инструкции, касающиеся нашего отхода из Крау. Примерно через десять дней начнутся учения НАТО на Балтике. Военный корабль без опознавательных знаков — эти деятели в Вашингтоне очень любят темнить, но я подозреваю, что он американский,, хотя и не знаю типа и мощности, — будет стоять или курсировать вдоль берега в течение недели начиная с пятницы. На нем будет спасательный вертолет военно-морских сил. Он приземлится в определенном месте, которое я вам покажу по прибытии в Крау, — из предосторожности я не ношу с собой карты и к тому же не могу точно обозначить это место, пока мы туда не попадем. Рация корабля настроена на ту же волну, что и Вашингтон. Мы просто нажимаем вот эту верхнюю кнопку на передатчике, и вертолет прибывает в указанное место.
— Неплохо организовано! Знаете, я начинаю думать, что правительству и в самом деле очень нужны бумаги Ван Димена.
— У меня такое же впечатление. Кстати, позвольте полюбопытствовать, как долго вы удерживаете в памяти информацию?
— Столько, сколько нужно.
— То есть вы способны запомнить содержание документа и воспроизвести его, скажем, через год?
— Думаю, что да.
— Будем надеяться, что все так и произойдет — что вы сможете воспроизвести эти документы. Будем надеяться, что никто никогда не обнаружит, что вы туда проникли, выполнили свою функцию менталиста и исчезли незамеченным. Иными словами, будем надеяться, что вам не пригодится то, что я для вас приготовил.
С этими словами Харпер достал из нагрудного кармана две ручки — черную и красную, с кнопками на. концах.
— Я сегодня получил их в городе. Где именно — не могу вам сказать.
Бруно перевел взгляд с ручек на доктора:
— Зачем они мне нужны, черт возьми?
— Наши научно-исследовательские отделы, конечно, далеки от совершенства, но на недостаток воображения не жалуются. Народ у нас просто помешан на изобретении подобных игрушек. Неужели вы думали, что я заставлю вас пересечь две восточные границы с парой кольтов за поясом? Это не ручки, а пистолеты. Да-да, пистолеты. Красный особенно опасен, он стреляет анестезирующими иголками, которые отнюдь не полезны для страдающих сердечными заболеваниями. Черный — это газовый пистолет.
— Такие маленькие?
— Учитывая достижения современной техники, они еще довольно громоздки. Красный пистолет, стреляющий иголками, поражает
— Но я полагал, что вы уже согласились с планом. С моим планом.
— Разумеется. Я просто хочу уточнить некоторые детали. Вас, должно быть, удивило, почему ЦРУ направило вас на задание вместе с медиком. Когда я закончу свой рассказ, вы все поймете.
Примерно в семистах километрах к северу трое мужчин в форме сидели в ярко освещенной комнате без окон, аскетичную обстановку которой составляла исключительно металлическая мебель: картотечные ящики, стол и стулья.
Судя по знакам отличия, здесь собрались полковник, капитан и сержант. Внешний облик полковника Сергиуса — худого мужчины с ястребиным носом, с глазами почти без век и щелью вместо рта — вполне соответствовал его деятельности в качестве высокопоставленного офицера тайной полиции. Вторым был помощник Сергиуса капитан Кодес — человек лет тридцати с небольшим, спортивного склада, с отличной фигурой, улыбчивым лицом и холодными голубыми глазами. Третий из присутствующих, сержант Ангело, был примечателен только одним качеством, но это качество было весьма примечательно само по себе. Имея рост метр девяносто, Ангело был еще и необыкновенно широк, этакий мускулистый атлет весом, вероятно, не меньше ста двадцати килограммов. Он выполнял в своей жизни единственную функцию — был личным телохранителем полковника Сергиуса. Никто не мог бы упрекнуть полковника в том, что он сделал неудачный выбор.
На столе стоял включенный магнитофон. Чей-то голос на пленке произнес:
— …И это все, что мы имеем в настоящий момент.
Кодес наклонился и выключил магнитофон.
— И этого вполне достаточно, — сказал Сергиус. — Здесь вся информация, которая нам нужна. Четыре разных голоса.
Я полагаю, мой дорогой Кодес, что если вы встретите обладателей этих голосов, то немедленно их узнаете?
— Несомненно.
— А ты, Ангело?
— Нет вопросов. — Низкий раскатистый голос сержанта, казалось, зарождался где-то в подошвах его огромных сапог.
— В таком случае, капитан, забронируйте, пожалуйста, номера, в которых мы обычно останавливаемся в столице. Нас трое и фотограф. Вы уже подобрали кандидата, Кодес?
— Думаю, Николай нам подойдет. Он на редкость способный.
— Вам виднее. — Полковник приоткрыл рот на полсантиметра, это означало у него улыбку. — Цирка у нас нет уже лет тридцать, он прекратил свое существование во время войны. Я прямо-таки с детским нетерпением жду их приезда. Тем более что о них так много пишут и говорят. Кстати, Ангело, в этом цирке есть артист, с которым, я уверен, ты захочешь познакомиться или хотя бы просто на него посмотреть.
— Я вовсе не хочу знакомиться с артистами американского цирка или смотреть на них.
— Ну же, Ангело, нельзя быть таким шовинистом! .
— Шовинистом?
Сергиус начал было объяснять значение этого слова, но решил не тратить усилий. Ангело обладал многими достоинствами, но острый ум не входил в их число.
— Ангело, в цирке нет национальностей, там только артисты. Публике все равно, откуда родом воздушный гимнаст — из России или из Судана. Человека, о котором я говорю, зовут Кан Дан. Говорят, что он крупнее тебя. Его считают самым сильным человеком в мире.