Партизаны. Цирк
Шрифт:
— Такой приятный, любезный человек. Кому понадобилось его грабить?
— Думаю, характер Картера тут ни при чем. Просто у кого-то стало туго с финансами и он рассудил, что у судового эконома обязательно должны водиться деньги. Это самое неприятное, что может случиться на судне; правду сказать, я вообще не припомню подобных случаев. Немедленно прикажу первому помощнику провести расследование.
Бруно улыбнулся:
— Надеюсь, вы не станете автоматически подозревать сотрудников цирка. Некоторые вполне
— А я не знаю, кто достоин доверия, и боюсь, что этот вопрос представляет чисто академический интерес. Вряд ли моему помощнику удастся найти грабителя.
Бруно стоял, облокотясь о поручень, и задумчиво смотрел на слабо фосфоресцирующий след за кормой. Он обернулся, почувствовав, что кто-то подошел к нему сзади.
— Есть кто-нибудь поблизости?
— Никого, — ответил Мануэло.
— Все тихо?
— Да. — В темноте сверкнули удивительно белые зубы. — Ты был совершенно прав. Бедный мистер Картер действительно регулярно делает… как ты это назвал?
— Моцион.
— Верно. Делает моцион на шлюпочной палубе, каждый вечер в одно и то же время. На этой шлюпочной палубе полно теней. Кан Дан вроде как слегка к нему прислонился, а Робак забрал у него ключи от каюты, принес их мне и посторожил в коридоре, пока я был внутри. Я там долго не задержался. У этого парня в портфеле есть одно забавное устройство…
— Мне кажется, я знаю, что ты имеешь в виду. Что-то вроде маленького радиоприемника, только на нем не указаны длины волн, да?
— Ага. Что это такое?
— Детектор для выявления подслушивающих устройств. Они все здесь очень недоверчивые на этом судне.
— И ты еще удивляешься? С нами на борту?
— Что там еще было?
— На дне чемодана лежали полторы тысячи долларов десятками…
— Вот об этом я не знал. Купюры старые?
— Нет. Новые. Номера по порядку.
— Какая беспечность!
— Похоже, что так. — Мануэло протянул Бруно листок бумаги. — Я записал первый и последний номера серий.
— Отлично, отлично. Ты уверен, что банкноты настоящие?
— Жизнью ручаюсь. Я не торопился и дал посмотреть одну банкноту Робаку. Он согласен со мной.
— Это все?
— Там было еще несколько писем, адресованных Картеру. Не на конкретный адрес, а до востребования в разные города, главным образом в Лондон и Нью-Йорк.
— На каком языке? На английском?
— Нет. Этого языка я не знаю. Почтовый штемпель Гдыни. Это ведь Польша, да?
— Правильно. Итак, все оставлено как было, дверь заперта, а ключи возвращены спящему мистеру Картеру?
Мануэло кивнул. Бруно поблагодарил его, вернулся в свою каюту, мельком взглянул на номера банкнот, которые записал его друг,
Грабитель, напавший на Картера, так и не был найден. Но это никого не удивило.
Вечером накануне прибытия в Геную доктор Харпер зашел в каюту к Бруно. Он налил себе шотландского виски из практически нетронутого бара Бруно и спросил:
— Как идет ваш мыслительный процесс по поводу проникновения в «Лубилан»? Боюсь, что мой окончательно застопорился.
Бруно мрачно ответил:
— Для моего здоровья было бы лучше, если бы я мог сказать то же самое.
Харпер выпрямился в кресле и поджал губы.
— Значит, у вас появилась идея?
— Пока не уверен. Так, проблески. Я тут думал… Нет ли у вас еще какой-нибудь информации для меня? Все равно какой? План внутренних помещений западного здания, и как получить доступ на девятый этаж? Вот, скажем, крыша.
Можно ли туда проникнуть по вентиляционной шахте или через люки?
— Откровенно говоря, я не знаю.
— Скорее всего, о вентиляционной шахте можно забыть. В таких усиленно охраняемых зданиях циркуляция воздуха обычно осуществляется через боковые стены, сквозь очень узкие щели. Но люки в здании, как мне кажется, должны быть. Иначе каким образом охрана добирается до сторожевых вышек, а электрики — до верхнего периметра, если в том возникает необходимость? Едва ли они карабкаются по вертикальным металлическим лестницам высотой в двадцать семь метров, прикрепленным к стенам со стороны двора. А как там обстоит дело с лифтами?
— Это я знаю. Лестница в каждом здании идет снизу доверху. По обеим сторонам лестничного проема есть лифты.
— Скорее всего, лифт поднимается до девятого этажа. В таком случае на крыше должна быть будка лифта, где расположен подъемный механизм. Через нее обеспечен вход внутрь.
— А еще обеспечена ваша верная гибель в том случае, если вы начнете спускаться, а лифт двинется вверх. Такое нередко случалось с механиками, ремонтирующими лифты.
— Риск есть риск. А пройти по обледенелому кабелю под напряжением в две тысячи вольт при сильном ветре — возьмем наихудший вариант — это не риск?.. Что находится на восьмом этаже? Тоже лаборатории?
— Как ни странно, нет. Восьмой этаж западного здания относится к тюрьме. Здесь спит тюремное начальство и служащие канцелярии. Возможно, они не любят слушать вопли своих жертв или боятся оказаться рядом в случае, если государственные преступники вырвутся на свободу. Там же размещаются тюремные кабинеты и архивы. В восточном здании, кроме жилых помещений охраны и столовой, все остальное — это камеры. Ну и, разумеется, несколько прелестных помещений в цокольном этаже, которые очень пристойно называются комнатами для допросов.