Парвус. Часть 2
Шрифт:
— Ты выбрала ужасного человека для своей влюбленности.
— Не осуждай меня за плохой вкус, — прошипела Медея под свистящий чайник.
Мужчина снял ее руки с себя и залил горячую воду в заварник. Девушка свела брови. Показалось, что Эйкен повеселел.
— Что? — не выдержав, спросила она, обходя остров.
Медея села на стул и положила локти на столешницу. Она не сводила взгляд с мужчины. Он убрал чайник и поднял глаза на девушку.
— Должен был догадаться о плохом вкусе, когда ты выбирала подушки, — сообщил Эйкен.
На его лице появилась широкая улыбка. Медея подпрыгнула от возмущения и воскликнула:
—
— Это не так. Полная безвкусица.
Девушка злобно округлила глаза и прошипела, подаваясь вперед:
— Ты сказал, что они тебе нравятся!
— Нравятся.
Ладонь Эйкена легла на щеку девушки, осторожно ее поглаживая. Он, хмурясь, произнес:
— Было бы проще, если бы можно было тебя выгнать. Но теперь я переживаю, что тебе негде ночевать, если я тебя выставлю за дверь.
Медея сверлила его испепеляющим взглядом и серьезно сказала:
— Если выставишь за дверь, то я залезу через окно.
— Почему мне кажется, что ты говоришь это серьезно? — отстраняясь, буркнул он.
Девушка опустилась на стул. Эйкен разлил чай по стаканам и пододвинул их к противоположному краю столешницы.
Глава 30. Уходи
Пес сидел на стуле рядом, оперев голову на ладонь. Медея смотрела на него прямо. У нее слабо получалось сдерживать улыбку. Он не выгнал ее из квартиры, разговаривал с ней и даже прикоснулся, больше Эйкену делать ничего не нужно было.
— Почему ты Лоя отказался возвращать?
— Зачем? Он решил банду возглавить. — Пес поморщился, уставившись на чай.
Голос Эйкена прозвучал уверенно.
— Ты уже виделся с ним, да? — Медея свела брови.
— Пришлось проверить притон.
— Засомневался в правдивости полученной от меня информации, — прошептала девушка себе под нос, разворачиваясь к столу.
Стало неприятно. До этого момента Эйкен никогда не перепроверял ее слова.
— Засомневался, — подтвердил он. — Но сожженная улица с притонами и свидетели меня убедили.
Медея вертела горячую кружку в руках. Она наклонилась к чаю. От него поднимался вкусный запах смородины, который совсем не успокаивал.
— Ты сказала, что твой отец жив. У апперов и до этого были сомнения насчет его смерти, — выдал Эйкен напряженно.
Медея не поняла, к чему тот упомянул Фейта. Пес так же, как и она, развернулся всем корпусом к столу и положил локти на кухонный остров. Несколько минут они сидели в тишине, пока мужчина собирался с духом. Взъерошив волосы на затылке, Эйкен вдруг заговорил про то, как познакомился с Анисой. Медея косилась на Пса, слушая рассказ о его бывшей жене.
Казалось, что мужчина вновь хочет спровадить Медею, только теперь делает это более сложным способом, чем выставление за дверь квартиры. Но по мере повествования Эйкена про прошлое Медея все сильнее разубеждалась в этом. Было видно, как сложно давалось ему каждое слово. После описания событий ночи убийства Анисы мужчина положил ладони на напряженный лоб.
— Самое ужасное, после всего этого, что я словно всегда знал, что на самом деле не нравился ей. Что она заставляла себя жить со мной. Но очень хотел семью, знать, что на свете есть человек, который принимает и ждет встречи. С которым мы всегда на одной стороне. Хотел этого до безумия. Поэтому убеждал себя, что все нормально, и мне только кажется, что все не
Медея сидела неподвижно, слушая, что Эйкен узнал про потенциальную связь Анисы и Фейта уже после возвращения к должности аппера.
— Ты думаешь, что я, как и Аниса, вру тебе?
— Думаю, что мне не стоит доверять своим ощущениям, что дорогим мне людям лучше держаться от меня подальше. И что, если твой отец жив, то рано или поздно мы с ним столкнемся, и он убедит тебя переметнуться к нему.
Медея поднялась и сократила и так небольшое расстояние между ней и хмурым мужчиной. Девушка провела по черным волосам. Ее задумчивый взгляд скользил по напряженному лицу.
— Ты боишься, что я тебя предам? — серьезно спросила Медея.
Эйкен поднял на нее ясные глаза и произнес быстро:
— Боюсь, что ты разочаруешься во мне. Что я испорчу тебе жизнь. Что ты бросишь меня. Что мы окажемся на разных сторонах. Что тебя будут осуждать окружающие за жизнь со мной. Так много всего. А вдруг я сорвусь? Зачем тебе это? — Он опустил взгляд, на лбу пролегла глубокая морщинка. — Было эгоистично с моей стороны заваривать этот чай. — Едва слышно мужчина добавил: — Уйди, пожалуйста.
Медея прижала его голову к груди и в макушку ему четко произнесла:
— Если нас не уволят завтра, то вечером мои вещи нужно будет сюда перенести. А если уволят, то нужно будет подумать, где жить.
Кожей она ощущала теплое дыхание, направленное на ее грудь.
— Возможно, я слишком сильно ударил тебя по голове при нашей первой встрече.
Безвольно вжатый в Медею, мужчина затих. В ее душе поднималось беспокойство. В последний раз столь эмоциональная речь от Эйкена последовала после смерти Назира. Медея переживала, что Пес чувствует себя гораздо хуже, чем показывает. Поэтому она лишь сильнее прижалась к неподвижно сидящему и запустила пальцы в черные жесткие волосы. Девушка внимательно всматривалась в каждую прядь, наслаждаясь возможностью находиться близко к важному человеку.
Сильные руки медленно обвились вокруг талии Медеи. Девушка невольно улыбнулась.
— Я ужасно соскучился, — уткнувшись лбом в ее грудь, сказал он так, словно это доставляет ему нестерпимую боль.
Медея осторожно запрокидывала лохматую голову, чтобы иметь возможность посмотреть Эйкену в глаза. Тот хмурился, но сопротивлялся все меньше. Когда ей, наконец, это удалось, то на лице мужчины читались все переживания, которые он успел озвучить, пока имел на это силы.
Девушка склонилась к внимательно следящему за ней Эйкену. Ей смертельно хотелось, чтобы он приблизился в ответ. Но он сидел неподвижно, лишь горящие глаза, направленные на ее губы, давали уверенность, что она не зря пришла к нему. Дыхание обоих учащалось. Медея замерла в миллиметре от его губ. Ей было необходимо, чтобы Эйкен сделал хоть шажок навстречу.