«Пасхальные колокола» и другие рассказы
Шрифт:
Чиновник начинает причесываться перед зеркалом. Плюет на пальцы и примазывает виски.
– Ну что, встали сами-то? – спрашивает он.
– Теперь прочухался, а то до одиннадцатого часа сегодня против обыкновения дрых… От французинки евойной и то уж присылали…
– Ах, Терентий Кузьмич, как это вы о такой особе и так выражаетесь. Дрыхнет! Ах, Боже мой!
– Это он для вас особа, а для нас никакой разности не составляет. Отошел от места – к другому пристал. С нашим видом и теперича при нашем росте мы завсегда нарасхват. Таких
– Не кощунствуй, Кузьмич, не кощунствуй!
– Пожалуйте наверх!
Чиновник взбирается по лестнице, но вдруг в это время раздается звонок.
Пасхальное угощение. 1901 г. Худ. Фирс Журавлев
Двери квартиры распахиваются, и на пороге показывается «сам», в сопровождении камердинера, который несет какой-то сверток. Голова особы трясется, губы как бы пережевывают жвачку, ноги шагают как поленья, без сгибов. Другой лакей опережает особу и бежит вниз к карете. Швейцар выпрямляется. Чиновник как бы замер и прижался к стене. Особа наводит на него лорнет.
– Ах, это ты, Ларионов? – говорит она.
– Никак нет-с, ваше превосходительство, – Гвоздев! – поправляет чиновник. – Честь имею поздравить ваше превосходительство с великим праздником… Желаю вам в здравии и благоденствии навеки нерушимо священствовать… Виноват, ваше… Здравствовать и все эдакое…
– Так, так… А ну, Христос воскрес!
– Воистину, ваше…
Чиновник стискивает губы, затаивает дыхание и прикладывается к черствым щекам особы, но вдруг на третьем разе, потеряв равновесие, летит с лестницы затылком.
Наверху сдержанный старческий смех.
– Экой ты какой! Ну, что, не ушибся? Петров? Так, кажется?
– Гвоздев, ваше… Не извольте обо мне беспокоиться, – говорит, подымаясь, чиновник. – До свадьбы заживет.
– А ты разве холост? В эдаких летах и холост!
– Никак нет-с, ваше… Это только так, к слову-с… Имею законную жену и четверых младенцев, из коих старшему шестнадцать, а младшему три года… У старшего вы изволили осчастливить и быть восприемником, ваше превосходительство…
– А, помню, помню… Варвара… Ну, пришли ее ко мне, пришли…
– Никак нет-с, ваше… сын, Николай…
– А, да, да… Николай… Это, кажется, на Песках было где-то…
– Никак нет-с, ваше… Безвыездно на Петербургской живу…
– Так, так… Ведь ты ко мне из военного ведомства переведен…
– Изволили запамятовать, ваше… Я из духовного…
– Да… да… А ну, Васильев, поди, поди, распишись там для порядка…
– Гвоздев, ваше пр…
– Ну все равно. Так что же, будем еще крестить?
– Ежели осчастливите, ваше превосходительство… Жена и то восьмой месяц шестым беременна…
– Могу, могу… Илья, напомни мне, что Петров…
– Гвоздев, ваше…
– Ну, Гвоздев…
Особа спускается с лестницы. Чиновник стоит, вытянувши руки по швам.
– Со счастливой встречей честь имею поздравить, господин Гвоздев! – раздается над его ухом возглас младшего лакея и при этом виднеется протянутая пригоршней рука.
Чиновник лезет в карман.
Николай Лейкин. Перед праздниками
Лавка в Александровском рынке. Страстная неделя. Приказчики – кто убирает товар, кто занимается с покупателями. В конце прилавка стоит большой чайник с чаем, завернутый в старое байковое одеяло; на чайнике уместился серый кот и греется. Хозяин на пороге и по временам раскланивается с проходящими мимо знакомыми покупателями. Рядом с ним лавочный мальчик; он косится на хозяина и звонким дискантом выкрикивает название товаров. Около хозяина останавливается купец с подстриженной бородой и здоровается.
– Откуда? – спрашивает хозяин.
– Из думы. Ведь наше дело тоже подрядное, – отвечает подошедший. – Вот теперича эти самые мостовые мостить… грязь свозить. Оказия! Ну, как торгуете?
Хозяин машет рукой.
– Какая теперь торговля на Страстной… Обстоятельный покупатель скрылся, потому у него по домашеству занятие, а идет ежели, так шишгаль… Кому, к примеру, нехватка чего, или для подарков, или только что жалованье получил, а то и к ростовщику что спулил. Теперичный покупатель горечь.
– Это точно. А нет ли у тебя ситчику какого ни на есть поплоше? Крестница у меня есть, так ей подарить надо. У швейцара крестил… Славная девочка. Подросточек, знаешь, ну так уж рядиться-то хочется… Нет ли чего из завали аршинчиков двенадцать?
– Как не быть! Толкнись к молодцам – покажут.
Купец входит в лавку и говорит:
– Комиссия это тоже перед праздниками! Тому дай, тому сунь… Всего оберут… Теперича у нас – трубочисты, из бань народ – все лезут, а отказать нельзя!
В лавке. 1920 г. Худ. Борис Кустодиев
В лавке стоят покупатели: чиновник в фуражке с кокардой и его жена. Перед ними нарыт товар.
– Ну, Васеньке на рубашку купили, Манечке на бурнусик тоже… – говорит жена. – Вот Марфе надо бы платок к празднику подарить. Она такая услужливая, расторопная. У Петеньки зубки шли, так все ночи с ним маялась.
– Ну что платок! – отвечает муж. – Действительно, она женщина расторопная… Нужно ее чем-нибудь получше наградить. На платье ей купить, что ли? Нет ли у вас ситчику какого погнилее, так совсем плохенького? – обращается он к приказчику.