Паспорт предателя
Шрифт:
Через две недели после того, как за Людвигом впервые установили наблюдение, цензоры окунули пачку его писем, написанных невидимыми чернилами, в различные реактивы. Да, шпионы Людвига умели добывать сведения! Здесь были подробные сообщения об отплытии норвежских, французских, голландских и британских пароходов из Нью-Йорка и Бруклина. Цифры продукции некоторых авиационных заводов приводились с исчерпывающей точностью. Обычно Людвиг употреблял для обозначения предприятий женские имена. «Грейс» означало завод самолетов-истребителей Груммана, «Бесси» — авиационный завод Брустер,
Глава шестая
Заокеанская разведка
Диверсионные планы Берлина все более расширялись. Это подтверждалось известиями, приходившими в Вашингтон из-за границы. Гиммлеру требовалось все больше студентов из США — молодых немцев, которые приняли американское подданство и прожили в стране достаточно долго, чтобы в совершенстве знать язык и обычаи. Так, например, стало известно, что некий Джордж Джон Даш, высокий тридцатилетний мужчина с крючковатым носом, работавший в Америке официантом, теперь репатриировался и учится в академии диверсантов. Узнали также, что Даш был другом Эдуарда Джона Керлинга, бывшего метрдотеля, и Германа Нейбауэра, бывшего повара в отеле Чикаго, которые к тому времени распростились с США и уехали в Берлин.
Таким образом, более чем за год до высадки восьми нацистских диверсантов на побережье Лонг-Айленда и Флориды Гувер знал о троих из них.
В скрытой борьбе с Дюкеном наступил период затишья. Себольду попрежнему удавалось перехватывать важную информацию, которую Дюкен добывал для передачи в Германию. Но коварный бур ухитрялся то и дело ускользать от агентов; становилось все более ясно: именно тогда, когда он скрывался из виду, он направлял сведения в Германию иными, неизвестными ФСБ путями.
«Натурщица» Лили Штейн работала в контакте с неким Эдмундом Карлом Гейне. Человек это некогда был представителем «Форд Мотор Компани» по организации фордовских предприятий в Германии и других зарубежных странах и сохранил связи на автомобильных заводах в Детройте, которые тогда как раз перестраивали свою работу для военных нужд. Благодаря прошлым связям Гейне имел доступ на множество заводов в Детройте и во время инспекционных поездок доставал любые производственные данные, какие требовались Гитлеру.
Данные эти передавала Себольду Лили Штейн. Обязанностью Себольда было заносить их на микропленки и вручать таким «верным» людям, как Вильгельм Зиглер, шеф-повар на пассажирском пароходе «Америка». Что касается Германа Ланга, угрюмого мастера с завода авиаприцелов Нордена, который как будто недолюбливал Себольда, — то теперь выяснилось, что он еще раньше взял на заводе отпуск и отправился в Германию. За время пребывания там он сообщил нацистским инженерам и конструкторам все, что мог вспомнить о деталях авиаприцелов; но эта информация не принесла им особенной пользы.
Берлину требовались детали авиаприцелов. Станция АОР в Гамбурге запрашивала об этом все более настойчиво, и теперь у Себольда был хороший предлог для свидания с Лангом. Выяснилось, что для Ланга это был прежде всего вопрос о денежном вознаграждении. У него было на 3 000 долларов ценных бумаг, курс которых упал; в связи
— За этим дело не станет, — сказал Себольд. — Но сможете ли вы достать некоторые детали авиаприцела, чтобы мы могли переслать их через кого-нибудь вроде Зиглера?
Ланг засмеялся.
— Нет ничего проще, — похвастал он. — Я один из тех, кому больше всего доверяют на заводе. Я мог бы залезть в стол хоть к самому директору, никто и слова не сказал бы.
— Замечательно! Но сколько деталей вы сможете раздобыть?
Конечно, не весь авиаприцел, но в данном случае достаточно некоторых деталей для того, чтобы воспроизвести его целиком там, в Германии, если, вдобавок, я еще и сам буду присутствовать при сборке, чтобы восполнить недостающее по памяти.
Агенты ФСБ, управлявшие радиостанцией Себольда, передали предложение Ланга в Гамбург. Через пару дней пришел ответ, смысл которого сводился к следующему. Пообещайте Лангу что угодно. Нам бы только заполучить его сюда с деталями, а когда авиаприцел будет сконструирован, с Лангом мы уладим дело.
Это звучало зловеще, но агенты рассмеялись. Они знали, как нацисты собирались «уладить дело» с Лангом!
Эвере Редер, инженер-конструктор на заводе «Сперри Жироскоп», где производилась значительная часть всех выпускавшихся в США авиаприцелов, не ставил таких условий, как Ланг. Единственное затруднение с ним заключалось в том, что теперь он не мог орудовать так легко, как раньше. Едва только он нацеливался на какой-нибудь чертеж, чтобы сделать с него снимок, как чертеж исчезал самым таинственным образом. Разумеется, Редер не знал, что на заводе Сперри работали специальные агенты, следившие за каждым движением шпиона.
Дюкен жил в роскошно обставленной квартире на 74-й Западной улице подле Центрального парка. Его сожительницей была молодая женщина, настоящее имя которой нет надобности называть. Эта женщина, происходившая из очень почтенной семьи на Юго-Западе США, где-то повстречалась с Дюкеном, влюбилась, и они стали выдавать себя за супружескую пару, под именем мистер и миссис Данн. Когда возникло подозрение, что эта элегантная особа не только любовница, но и сообщница Дюкена, агенты ФСБ принялись следить и за ней. Однажды заметили, как она опускала письмо в почтовый ящик в Центральном парке. Тотчас же связались с почтовым ведомством и, вскрыв ящик, выяснили адресат. Письмо с обратным адресом миссис Данн было адресовано «Истмен Кодак Компани» в Рочестере (Нью-Йорк).
Когда письмо пришло, в фирме Истмена уже ждал агент ФСБ. Любовница Дюкена, рекомендуясь специалисткой в области фотографии, что совершенно не соответствовало действительности, интересовалась достижениями «Истмен Компани» в опытах фотографирования в тумане. Разумеется, это был правительственный секрет, но чтобы не возбудить подозрений, был послан вежливый и бессодержательный ответ.
Тем временем шпион сам написал письмо, которое, вероятно, останется «классическим» образцом нацистской наглости. Вот оно: