Паспорт предателя
Шрифт:
Следующий важный запрос, присланный по эфиру из Гамбурга, гласил:
«Срочно требуются... данные о месячной продукции авиационных заводов на экспорт во все страны, особенно в Англию и Францию. Нужны номер и дата отправки заказов и сведения о том, будут ли самолеты отправлены по воздуху или морем, данные об их оборудовании и вооружении. Укажите: оплата наличными или в кредит и т. д. Привет».
Немного погодя Себольд по поручению Дюкена запросил Гамбург:
«Джимми (псевдоним
Станция АОР ответила:
«Маска и коробка еще не получены».
ФСБ становилось все более ясно, что выявлена только самая небольшая часть шпионской сети Дюкена. Маэстро шпионажа был самым увертливым из всей шайки, и не раз агенты Гувера вынуждены были прекращать слежку, чтобы не подвергнуться риску быть обнаруженными.
Из радиограмм Гамбурга становилось очевидным, что Дюкен не зевал, когда оказывался вне поля зрения ФСБ. Запросы эти, бесспорно, основывались на сведениях, которые он пересылал в Германию иными путями, минуя Себольда.
Через месяц после установки радиостанции в коттедже на Лонг-Айленде Дюкен вернулся из поездки на Запад. Он привез сенсационную информацию — цифровые данные о производстве танков у Крайслера, а также другие сведения первостепенной важности и передал их Себольду для записи на микропленку. Сведения подверглись изменениям, затем Лонг-Айлендская радиостанция запросила у станции АОР:
«Готовы микропленки о танках Крайслера, сведения о сталелитейных заводах Файрстона в Акроне и другая информация. С кем переслать?»
Гамбург ответил:
«Перешлите с Зиглером на пароходе «Америка», который прибудет в течение суток или тридцати шести часов. Пожалуйста, обратите особое внимание на отправку военных материалов из всех портов восточной части Соединенных Штатов и Канады; эта информация нужна нашим подводным лодкам. Привет».
Все последующие месяцы Себольд и ФСБ продолжали рискованную игру. Гуверовская организация еще не могла нанести удар, опасаясь, что он будет преждевременным.
Однажды в разговоре с Себольдом в Сити-Холл-Парке тщеславный Дюкен обронил замечание, что Берлин собирается организовать в Нью-Йорке еще один самостоятельный шпионский центр. Дюкену это совсем не нравилось: Берлин, рассказал он, обещал сделать его большим человеком в Нью-Йорке, а теперь гестапо передает важнейшие задания другим. Шпион не сказал, кто должен возглавить новый центр, а Себольд не рискнул спросить.
Тем временем ФСБ не спускало глаз с Эдуарда Керлинга, который был замечен на баркасе, стоявшем на якоре у берегов Лонг-Айленда больше года назад.
Летом 1940 года Керлинг съездил в Чикаго. Там он связался с Отто Виллюмейтом, лидером Западного «Германоамериканского союза», давно подозреваемого в принадлежности к «пятой колонне» [4] . Через Виллюмейта, как установили агенты ФСБ, Керлинг близко познакомился с двумя чикагцами, Германом Нейбауэром и Гербертом Хауптом. Их имена знакомы всем, кто читал список диверсантов,
4
В 1936 году, во время итало-германской интервенции в Испании, мятежные генералы хвастали, что наступление на Мадрид ведется пятью колоннами: четыре действуют на фронте, а пятая находится в самом Мадриде, намереваясь нанести республиканцам удар изнутри. С тех пор под выражением «пятая колонна» подразумевается вражеская агентура, действующая внутри какой-либо страны. — Ред.
Нейбауэр служил поваром в отеле Луп, а Хаупт, которому было. всего двадцать лет, работал подмастерьем на оптическом заводе Симпсона, где изготовлялись детали авиаприцелов.
Фотографии повара и подмастерья скоро очутились у ФСБ в Вашингтоне. Портрет Керлинга был там уже давно вместе с тысячами других субъектов, незаметно заснятых в немецких колониях по всей стране (люди, изображенные на этих фотографиях, были те самые, среди которых ФСБ зимой 1942—1943 гг. начало массовые аресты). Когда же Керлинг и Нейбауэр присоединились к орде молодых американизированных немцев, которые явились в нацистские консульства в конце 1940 года для репатриации, агенты стали следить за каждым их движением.
Достаточно было обладать хоть каплей здравого смысла, чтобы понять, что для таких парней, как Нейбауэр и Керлинг, возвращение в Германию не является поездкой на курорт. Их фотографии вместе со снимками остальных репатриировавшихся молодых немцев были переданы в государственный департамент и посланы представителям дяди Сэма в Берлине и в других городах Третьей империи.
Таким образом, несмотря на гестапо, за каждым движением людей, сфотографированных перед тем, как они покинули Америку, шла успешная слежка.
Некоторые из репатриированных стали работать на немецких фабриках, некоторые ушли в армию. Другие, в том числе повар из отеля Луп и молодой человек с подозрительного баркаса, очутились в том пресловутом здании в Берлине, которое вызывало столько слухов и споров среди американских журналистов и радиорепортеров, находившихся в немецкой столице, а также среди атташе нашего посольства.
Слухи исходили от хорошо осведомленных берлинцев, которые из инстинкта самосохранения прикидывались лойяльными нацистами, но в глубине души ненавидели Гитлера. Эти сведения, а сомневаться в них не приходилось, гласили: в здании находилась так называемая гитлеровская академия диверсии. Затем разведка установила, что Керлинг и Нейбауэр, американские граждане, проходят там курс обучения. После объявления войны Америке они будут посланы снова в США, вооруженные всем необходимым, чтобы развернуть программу диверсий, какой еще не видел мир.
Итак, к началу 1941 года у Гувера имелось на руках несколько козырей. Он знал об академии диверсантов в Берлине, знал о Дюкене и о существовании неопознанного шпионского центра в Нью-Йорке.
Но существует ли второй шпионский центр, о котором упомянул Дюкен? Какой бы энергией ни отличалось ФСБ, на сей раз ему требовалась помощь. На помощь пришла сама судьба.
Глава четвертая
Жертва уличного движения
С ним дело плохо,— сказал один полисмен другому во вторник 18 марта 1941 года, взглянув на очередную жертву уличного движения, лежавшую посреди мостовой на Таймс-Сквер в Нью-Йорке.