Паспорт предателя
Шрифт:
Но в тот день, осенью 1939 года, когда береговая стража опрашивала его, Керлинг держал себя вызывающе. Он сказал, что никому не дела до того, куда он направляется или как стал владельцем баркаса. Его взяли на берег и допросили. Выяснилось, что он работает метрдотелем в Шорт-Хилсе (Нью-Джерси). Береговой охране показалось странным, что заработков метрдотеля могло хватить на покупку баркаса стоимостью в несколько тысяч долларов.
Судебное преследование против Керлинга и его шести товарищей возбуждено не было. Это входило в тактику дяди Сэма. То была идея Дж. Эдгара Гувера — выпустить рыбку из сети и поглядеть, куда она поплывет. Керлинга
«Лекала» имела достаточный запас пищи в виде концентратов, чтобы кормить команду в течение нескольких лет. Это привело к заключению, что баркас направлялся навстречу немецкой подводной лодке. Имелись и другие основания считать, что кто-то из этой гитлеровской стаи подводных пиратов должен был войти в контакт с «Лекалой». Наблюдения показали, что условия плавания в районе, где находилась «Лекала», особенно благоприятны для подводных лодок.
ФСБ установило слежку за Керлингом и его шестью спутниками. Все они пересекли реку Гудсон и высадились в Северном Нью-Джерси. Вскоре выяснилось, что вся эта группа принимает участие в деятельности «Германо-американского союза», в то время широко орудовавшего в этой местности.
30 сентября 1939 года, на исходе первого месяца немецкого «блицкрига», Себольд отправился в кабинет Гасснера на Вильгельмштрассе. Чиновник гестапо сделал все легко и быстро. С тех пор как Себольд видел его в последний раз, Гасснер сильно изменился: война взвалила на гестаповца чрезвычайные и разнообразные обязанности, и у него был измученный вид. Он вручил Себольду одновременно с железнодорожным билетом до Гамбурга запечатанный конверт и велел американцу представиться с этим конвертом фрау Гут, которая содержала пансион на улице Клопштока в северной части города.
Фрау Гут оказалась ловкой, энергичной женщиной средних лет. Она прочитала письмо Гасснера и сказала Себольду по-английски:
— Да, я ждала вас. Идемте, я покажу вашу комнату.
Очевидно, дом фрау Гут принадлежал гестапо. Когда Себольд спустился в столовую, он увидел более десяти мужчин, молодых и среднего возраста, двадцатилетних девушек и сорокалетних женщин; все они, видимо, проходили подготовку в гестапо. Над домом тяготела атмосфера взаимного недоверия; она давила всех, как могильный камень.
Себольд попытался было завязать беседу с соседом справа, но к нему тут же подошла Гут и резко оборвала его.
Школа шпионажа помещалась в многоэтажном здании рядом с гамбургским полицейским управлением. Комната, где Себольд должен был начать курс обучения, напоминала классную комнату в колледже. Преподаватель восседал за кафедрой на возвышении, а позади виднелись черные доски и большой лабораторный стол. Себольд оглядел своих товарищей по классу. Их было всего 35 человек, большинство — старше тридцати лет, в том числе несколько женщин. Американец заметил здесь лишь троих из тех, кого видел в пансионе Гут, и умозаключил отсюда,— как оказалось, совершенно правильно, — что пансион был лишь одним из домов, где расквартированы будущие шпионы.
В курсе фотографии, преподававшемся Себольду, основное внимание уделялось микропленкам. На микропленку — кусочек целлулоида величиной примерно с половину почтовой марки — снимки делаются с помощью фотокамеры, снабженной специальными линзами. Представьте себе исписанный на машинке листок бумаги размером 8х10 дюймов, который фотографируется
Овладев искусством микрофотографии, американец начал проходить курс радиотехники. Его научили собирать из отдельных частей коротковолновую рацию. Эти части он должен был закупить по приезде в США, но отнюдь не в одном и том же месте, дабы не возбудить подозрений.
Потом Себольд изучил азбуку Морзе и шифр. Но это было не так просто, как кажется на первый взгляд. Немцам не повезло с их кодами в прошлую войну, и они не забыли этого. Новый шифр в том виде, в каком его передали Себольду, слишком сложен, чтобы приводить его здесь. Но некоторые характерные черты общей схемы могут дать представление, как хитроумно он задуман. Прежде всего следовало взять основное число 20. К этому прибавлять число, в основу которого была положена дата отправки телеграммы. Если, скажем, Себольд послал телеграмму 28 марта, он прибавлял 3 к основному 20, ибо март — третий месяц года. В итоге у него получалось 23. К этому числу он должен прибавить 28 — число, указывающее на тот день в марте, когда была послана телеграмма. Таким образом, окончательная цифра будет 51. Она-то и будет служить ключом к шифру на сегодняшний день, т. е. в данном случае на 28 марта.
Затем следовало взять экземпляр определенной книги и раскрыть ее на странице, номер которой соответствует шифру сегодняшнего дня; в данном примере это будет страница 51. Далее последую новые расчеты, чрезвычайно сложные, в основном построенные на частоте чередования известных букв, появляющихся в известных строчках на известной странице книги. Вы видите, таким образом, что шифр меняется каждый день. Вы видите также, что даже если кто-нибудь уловит основную идею, он все-таки будет блуждать в потемках, пока не узнает, какая книга применяется в качестве ключа.
К концу ноября, когда Себольд прошел уже более половины курса, он все еще мог сообщить консульству в Кельне немногим больше того, что узнал в самом начале. Ему не удалось также ничего проведать о жильцах пансиона Гут и студентах школы шпионов.
В конце января Себольду сказали, что курс обучения закончен. Он приехал в Берлин, где беседовал с Гасснером, который вручил ему билет на американский пароход «Вашингтон», отходивший 30 января из Генуи в Нью-Йорк, и четыре микропленки. Он не имел ни малейшего понятия о содержании этих пленок. Даже сейчас, став уже винтиком в гитлеровской шпионской машине, Себольд, тем не менее, попрежнему пребывал все в том же неведении о характере и подробностях своего назначения.
Загадка частично разрешилась, когда Гасснер объяснил:
— Все эти микропленки ничем не отличаются одна от другой. Вы раздадите их четырем разным людям.
Затем Себольду велели запомнить четыре имени и адреса. Во главе списка находилось имя Дюкена, о котором Себольду уже приходилось слышать. Дюкен был немецким шпионом в прошлую войну. Тот был один из самых коварных и изобретательных негодяев современности. Красивый бур пятидесяти с лишним лет, Дюкен, как это знал Себольд, слыл отчаянным субъектом, готовым итти на все во имя своей ненависти к Англии.