Пассажир из Франкфурта
Шрифт:
– Мой дорогой канцлер, я не могу в это поверить! Но если такие тенденции действительно существуют, то их нужно пресечь самыми суровыми мерами. Нельзя же, в самом деле, потворствовать таким вещам! Нужно занять твердую позицию.
– Замолчи, Джордж. – Мистер Лейзенби вытащил из кармана трубку, повертел ее в руках и снова сунул в карман. – Лучше всего, я думаю, будет, – сказал он, возвращаясь к своей навязчивой идее, – если я полечу в Россию. Насколько я понимаю, эти факты русским известны.
– Они знают достаточно, – согласился
– Нет, все-таки я должен отправиться к ним с особой миссией, я должен!
– На твоем месте, Седрик, я бы этого не делал, – донесся тихий голос лорда Олтемаунта, сидевшего, устало откинувшись на спинку кресла. – Ты нужен нам здесь, Седрик. – В голосе его слышался мягкий нажим. – Ты – глава нашего правительства, и ты должен оставаться здесь. У нас есть опытные агенты, наши эмиссары, они справятся с этой миссией.
– Агенты? – с сомнением спросил сэр Джордж Пэкхем. – Что на данном этапе может сделать агентура? Мы должны послушаться – ага, Хоршем, вот вы где, я вас не заметил. Скажите-ка нам, какие у нас имеются агенты и на что они способны?
– У нас есть несколько очень хороших агентов, – спокойно ответил Генри Хоршем. – Они добывают для нас информацию. Герр Шписс тоже сообщил ценную информацию. Информацию, которую раздобыла его собственная агентура. Беда в том – а это всегда было так, и чтобы убедиться в этом, достаточно обратиться к материалам последней войны, – что никто не желает верить агентурным сведениям.
– Конечно же, ум…
– Никто не хочет признавать, что агенты умны! Но, знаете ли, они таки умны. Они очень хорошо обучены, и в девяти из десяти случаев их информация точна. И что же происходит потом? Высшее руководство отказывается им верить и, более того, отказывается предпринимать какие-либо действия на этот счет.
– Но право же, мой дорогой Хоршем, я не могу…
Хоршем обратился к немцу:
– И даже в вашей стране, сэр, неужели не было случая, когда достоверные данные от вашей агентуры не принимались во внимание? Люди не хотят знать правду, если она неприятна, и стараются от нее отмахнуться.
– Вынужден признать, что такое может случиться – и случается. Конечно, нечасто, могу вас заверить, но иногда бывает…
Мистер Лейзенби снова вытащил трубку:
– Давайте не будем отвлекаться на частные проблемы. Сейчас речь идет не о кризисной ситуации в какой-то отдельной стране. Налицо мировой кризис. Должны быть приняты меры на правительственном уровне. Манроу, необходимо подкрепить полицию армией, нужно начать военные действия. Герр Шписс, ваша нация всегда великолепно воевала, и вам известно, что бунт необходимо подавлять вооруженным путем, прежде чем он станет неуправляемым. Я уверен, что вы согласны
– С подходом – да, но мятежи уже вышли из-под контроля! У бунтовщиков есть винтовки, автоматы, взрывчатка, гранаты, бомбы, отравляющие и прочие газы…
– Но ведь стоит только пригрозить им ядерной войной, и…
– Это вам не школьники, у армии молодежи имеются ученые: молодые биологи, химики, физики. Ввязаться в ядерную войну в Европе… – Герр Шписс покачал головой. – Уже была попытка отравить источник воды в Кёльне возбудителем брюшного тифа.
– Все это просто немыслимо! – Седрик Лейзенби с надеждой оглядел коллег: – Четвинд? Манроу? Блант?
К удивлению Лейзенби, ответил только адмирал:
– Не знаю, при чем тут адмиралтейство, это не совсем наше дело, но я дам тебе совет, Седрик. Если твоя жизнь тебе дорога, возьми свою трубку, прихвати побольше табаку и беги как можно дальше от района любой ядерной войны, которую ты собираешься начать. Улетай в Антарктиду или куда-нибудь еще, куда не скоро доберется радиация. Профессор Экштейн нас предупредил, а он знает, о чем говорит.
Глава 18
Постскриптум полковника Пайкавея
На этом совещание прервалось. Канцлер Германии вместе с премьер-министром, сэром Джорджем Пэкхемом, Гордоном Четвиндом и доктором Райхардтом отправились на ленч на Даунинг-стрит.
Адмирал Бланд, полковник Манроу, полковник Пайкавей и Генри Хоршем остались, чтобы обсудить все в несколько более свободных выражениях, чем позволяли себе в присутствии важных персон.
Первые высказывания были довольно бессвязными.
– Слава богу, что они забрали с собой Джорджа Пэкхема, – произнес полковник Пайкавей. – Вечно он волнуется, дергается, удивляется, подозревает… Иногда он действует мне на нервы.
– Адмирал, вам следовало бы поехать с ними, – заметил полковник Манроу. – Вряд ли Гордон Четвинд или Джордж Пэкхем смогут отговорить нашего Седрика от поездки к русским, китайцам, эфиопам, аргентинцам или к кому еще черт его занесет.
– Мне нужно кое-что прощупать, – сердито заявил адмирал. – Съезжу-ка я в деревню навестить старого друга. – С некоторым любопытством он посмотрел на полковника Пайкавея: – Эта история с Гитлером действительно была для вас неожиданностью?
Пайкавей покачал головой:
– Не совсем. Нам были известны слухи о появлении в Южной Америке Адольфа и о том, что там уже много лет развевается флаг со свастикой. Шансы на то, что это правда, – пятьдесят на пятьдесят. Кем бы ни был этот парень – сумасшедшим, самозванцем или настоящим, – он довольно скоро отдал концы. Об этом тоже ходят слухи, болтают разное: он не был таким уж подарком для своих сторонников.
– Вопрос о том, чье тело нашли в бункере, по-прежнему горячо обсуждается, – заметил Блант. – Никакой идентификации проведено не было, об этом позаботились русские.