Пассажир из Франкфурта

Кристи Агата

– Я подумала, может, мне съездить на воды? – отважилась спросить леди Матильда.

– На воды? – переспросил доктор Дональдсон, придя в легкое замешательство и на мгновение выйдя из образа всеведущего светила медицины, наблюдать который, по мнению леди Матильды, было одним из тех мелких, но неизбежных неудобств, которыми платишь за удовольствие пользоваться услугами молодого врача, а не старого, к которому привыкаешь за много лет.

– Так это раньше называлось, – объяснила леди Матильда, – в моей молодости, знаете ли, все ездили на воды: в Мариенбад, Карлсбад, Баден-Баден и другие места. Я тут на днях прочла в газете о новом курорте: он довольно современный, там, говорят, всякие новые методы лечения и

все такое. Я не то чтобы в восторге от этих новшеств, но меня они не пугают. Вероятно, там все то же самое: вода с запахом тухлых яиц, какая-нибудь новейшая диета, вас заставляют принимать ванны или воды, или как там это теперь называется, причем в самые неудобные утренние часы. Кроме того, там, наверное, делают массаж или дают что-нибудь еще. Раньше давали морские водоросли. Но этот курорт где-то в горах, то ли в Баварии, то ли в Австрии, так что вряд ли там будут водоросли, скорее какой-нибудь мох и, может быть, довольно приятная минеральная вода, ну и, конечно, яично-серная тоже. Я так понимаю, что жилье там чудесное. Единственное, что в наши дни доставляет беспокойство, так это то, что в этих современных домах никогда не бывает перил: мраморные лестницы и все такое, но держаться совершенно не за что.

– По-моему, я знаю это место, – сказал доктор Дональдсон. – О нем много писали в прессе.

– Ну вы же понимаете, как это бывает в моем возрасте: хочется попробовать что-нибудь новенькое. Вы знаете, мне кажется, что такие курорты нужны только для развлечения, а всерьез никто не рассчитывает, что от этого его здоровье поправится. Как по-вашему, это ведь неплохая идея, а, доктор Дональдсон?

Доктор Дональдсон посмотрел на нее. Он был не так уж молод, как думала леди Матильда. Ему было уже под сорок, и он был тактичным и добрым человеком и стремился по возможности потакать своим пожилым пациентам, стараясь только, чтобы они себе не навредили, попытавшись сделать что-нибудь явно неподобающее их возрасту.

– Я уверен, что вреда от этого не будет, – сказал он. – Да, идея хорошая. Конечно, путешествие немного утомляет, хотя самолетом сейчас можно долететь очень быстро и легко.

– Быстро – да, легко – нет, – возразила леди Матильда. – Эти трапы, движущиеся лестницы, автобус из аэропорта к самолету, потом лететь в другой аэропорт, а из него – опять на автобусе. Ну и все такое, сами знаете. Правда, насколько мне известно, в аэропорту можно взять инвалидное кресло.

– Конечно, это чудесная идея! Если вы пообещаете поступить именно так и не будете много ходить…

– Знаю, знаю, – перебила его леди Матильда. – Вы все понимаете. Право, вы очень понимающий человек. Видите ли, у каждого есть гордость, и, пока я еще могу ковылять с палочкой или с чьей-нибудь помощью, не хочется выглядеть совершенной клячей или немощной старухой. Было бы проще, будь я мужчиной, – задумчиво заметила она, – я имею в виду, что можно было бы забинтовать ногу и обложить ее такими мягкими подушечками, будто у меня подагра. Подагра свойственна мужчинам, и никто не подумает о них чего-нибудь худшего. Некоторые из моих старых друзей считают, что причина подагры в том, что они пьют слишком много портвейна. Раньше так считалось, но мне кажется, что портвейн тут ни при чем. Да, пусть будет инвалидное кресло, и я могу лететь в Мюнхен или куда-то еще. А там можно заказать машину.

– Вы, конечно же, возьмете с собой мисс Лезеран?

– Эми? Ну конечно, мне без нее не обойтись. Так, значит, по-вашему, мне это не повредит?

– Думаю, эта поездка может вам принести большую пользу.

– Вы и вправду очень милый человек. – В глазах леди Матильды мелькнул огонек, который был уже знаком доктору. – Вы считаете, что если я отправлюсь куда-нибудь, где еще не была, и увижу новые лица, то это поднимет мне настроение и прибавит бодрости. Конечно же, вы совершенно правы.

Но мне приятно думать, что я еду лечиться на воды, хотя на самом деле мне не от чего лечиться, правда? Разве что от старости. К сожалению, старость не вылечивается, она только прогрессирует, вы согласны?

– Главное, чтобы вы получили удовольствие. Я думаю, вы его получите. Кстати, если вам надоест какая-то процедура, немедленно прекращайте ее.

– Я буду пить воду стаканами, даже если она отдает тухлыми яйцами, не потому, что я люблю тухлые яйца, и не потому, что буду считать это для себя полезным. Просто при этом испытываешь какое-то особенное чувство сродни жертвенности. Знаете, в нашей деревне старухи всегда требовали сильного лекарства, черного, пурпурного или ярко-розового цвета, с резким мятным запахом. Они считали, что такое лекарство гораздо полезнее, чем маленькая пилюля или бутылочка, в которой налито что-то вроде самой обыкновенной бесцветной воды, без всякой экзотики.

– Вы хорошо знаете человеческую природу, – заметил доктор Дональдсон.

– Вы так добры ко мне, – сказала леди Матильда. – Я очень вам благодарна. Эми!

– Да, леди Матильда?

– Принеси мне, пожалуйста, атлас. Я забыла, где Бавария и какие вокруг нее страны.

– Дайте вспомнить. Атлас… По-моему, он есть в библиотеке. Там должно быть несколько старых атласов, годов примерно двадцатых.

– Может, у нас найдется что-нибудь поновее?

– Атлас… – повторила Эми в глубокой задумчивости.

– Если не найдешь, купи новый и принеси его мне завтра утром. Будет очень трудно разобраться, потому что все названия поменялись и я вряд ли пойму, где что. Тебе придется мне в этом помочь. Разыщи большую лупу, ладно? По-моему, я на днях ею пользовалась, когда читала в постели, и она, наверное, провалилась на пол между кроватью и стеной.

Чтобы выполнить эти просьбы, понадобилось некоторое время, но в конце концов атлас, лупа и старый атлас для сравнения были доставлены, и Эми, такая милая женщина, думала леди Матильда, очень ей помогла.

– Ага, вот. Кажется, это место по-прежнему называется Монбрюгге или похоже на то. Это либо в Тироле, либо в Баварии. Все смешалось, и места, и названия.

II

Леди Матильда оглядела свою спальню в гостинице. Превосходно обставленный номер, очень дорогой. Спальня сочетала комфорт с тем внешним аскетизмом, который мог бы заставить жильца смириться с физическими упражнениями, диетой и, возможно, болезненными сеансами массажа. А обстановка интересная, подумала она. Отвечает любому, самому взыскательному вкусу. На стене в рамке был помещен какой-то текст, написанный готическим шрифтом. Леди Матильда уже подзабыла немецкий, но эта скромная деталь в убранстве номера, казалось, символизировала возвращение ее в золотую чарующую пору юности. И не только. При виде этого торжественного готического письма возникло ощущение, что не только молодежи принадлежит будущее, но и пожилые люди могут пережить вторую молодость.

На тумбочке у кровати леди Матильда, к своему удовольствию, обнаружила гидеоновскую Библию, такую же, какие неизменно находила в номерах американских гостиниц. Она взяла ее, раскрыла наугад и ткнула пальцем в первый попавшийся стих, прочла его, кивая, и записала в блокнот, лежащий на тумбочке. Она часто так поступала, тем самым как бы получая сиюминутное послание свыше.

«Я был молод, а теперь я стар, и все ж не видел я покинутой добродетели».

Она продолжала осмотр комнаты. Под рукой, хоть и не слишком на виду, на нижней полке тумбочки оказался «Готский альманах» – совершенно бесценная книга для тех, кто желает узнать о родословных знаменитых семей, насчитывающих несколько сотен лет; традиции все еще сохраняются и почитаются потомками по сей день. Это может пригодиться, подумала она, надо будет его полистать.