Пастухи призраков
Шрифт:
***
– Мама, ты – Иван-Царевич! – веселилась Нюся, летя за Леной воздушным шариком (в пижаме).
– Елена Прекрасная.
– У Елены Прекрасной косички. Можно я тоже на волке покатаюсь? Ну пожалуйста!
– Ты же его боишься?
Мотнув головой, Нюся втиснулась между Леной и мохнатой шеей.
– Теперь я – прекрасная! Давай играть, что я – Елена, а ты – царевич?
Вдруг она замолчала, теребя волчью шкуру рядом со связавшим Лену и зверя шнурком, брошенным через загривок, точно уздечка. Поднесла пальчик,
– Ты чего, ребёнок? Я же просила выйти из бани и не подглядывать!
– Мам, тут всё равно всё видно.
– Это была ненастоящая девочка, настоящая бы плакала и убегала, когда волк её ел.
– Знаю, – равнодушно кивнула Нюся, поёрзала на волке и повернула к Лене встревоженное личико. Голос её дрогнул:
– Мам, если верёвочка порвётся, ты опять начнёшь таять?
У Лены отлегло от сердца: кормление волка ребёнком может вызвать в другом ребёнке фобию или травму детства, даже если процесс обошёлся без натуралистических подробностей (больше всего это напоминало натягивание удава на кролика, да и призрак Анны не возражал). С другой стороны, сторожить сумку больше не надо, на фига засорять астрал остатками родственников не при делах? Вселится в какого-нибудь алкаша, и станет ему белочка с осложнениями, что-то такое было в Серёгиных книжках. Пусть лучше Лидка порадуется – вот кого Анна конкретно достала. Если б Лене мешали смотреть мультики с девяти лет…
Взяв шнур, Лена ощутила его щекотанием в пальцах и сильно дёрнула раз-другой. В груди тоже защекотало.
– Не порвётся, жутко прочная хрень, Фанту выдержит.
– Мам, можно я?
– Валяй. Убедилась? Так что вопрос моего таяния считаем закрытым.
– И нам с дядей Ваней больше не надо ловить тебя из речки?
– Не-а.
– Мам, а зачем ты кормила волка девочкой? – спросила Нюся, достаточно успокоенная, чтобы предлагать новые вопросы.
– Ну,… Фанта ест корм, а волк…
– …ненастоящих девочек. Мы их каждую ночь ловить будем?
– На самом деле там была не девочка. Понимаешь, когда закапывают клад, с ним иногда кладут…
– …покойника, чтобы сторожил. Ты рассказывала. Волк ест покойников. Здорово, у нас рядом кладбище. Мам, а покойники дорогие или бесплатные?
«Уф», – выдохнула Лена. Как же тяжко объяснять ребёнку вещи, которые сама не понимаешь. Ну и ладно, «покойники» – довольно точное определение диеты волка.
– Мне тоже так показалось, – согласился Иннокентий. – Прежде, чем ты начнёшь трепыхать крыльями, я бы хотел...
– Не начну, – перебила новая Лена. – Всё в порядке, папа.
Иннокентий замер в её крови, приглядываясь или принюхиваясь. Не каждый может похвастаться, что по его венам растекается собственный отец. Лена не была уверена, что это подходящий повод для хвастовства, да и с кровью, пожалуй, не совсем точное сравнение, только описать свои ощущения иначе у неё не получалось.
– Насчёт урн не беспокойся, прах меня не прикалывает: хранили уже, теперь имеем, – она потрепала волчное ухо.
– Симпатичная
Лена почувствовала, как папа перетекает ей в ладонь. Волк отдёрнул морду, покосился вопросительно и ещё крепче прижался к ладони щекой. В спину упёрся ревнивый взгляд Фанты, пришлось срочно чесать ещё одно ухо – висячее и шёлковое.
– А меня никто не гладит, – пискнула Нюся.
Смех Иннокентия разошёлся по Лене волной тепла.
– Срочно обзаводись третьей рукой.
– Десятком, – сварливо отозвалась Лена. – У меня и с двумя явный перебор сверхъестественных возможностей, не находишь? При мизерном результате. Нормальный человек на моём месте давно бы захватил мир, сидел на троне в башне из хрусталя, поигрывая ядрёным пультом, и противно хихикал.
– Самые нормальные занятия, – поддакнул Иннокентий.
– Гораздо более нормальные, чем использовать чёрную магию при торговле штанами двое суток через двое…
– Мам, ты с кем говоришь? – встряла Нюся.
– С дедушкой.
– Привет, деда! Ты где?
– И как ты выкрутишься? – подумала Лена для Иннокентия. – Где ты?
– Просто поверь, что это не имеет значения.
Лена поняла, что выкручиваться придётся ей.
– Нюсь, наш дедушка стал привидением, так случается.
Глаза ребёнка стали круглыми, точно у кота.
– Деда, а почему я тебя не вижу?
– Он такое особенное невидимое даже для тебя привидение.
– Ой! Мам, меня дедушка в животике щекочет! Мам, я его что, съела?
– Нюсь, дедушка должен уехать, – быстро объяснила Лена. – Он и раньше уезжал, это нормально.
– Деда, когда вернёшься, мы снова пойдём гулять, хорошо?
– Удивительно разумный взгляд на мир, – прокомментировал Иннокентий в голове у Лены. – Поцелуй Нюсю в щёчку.
Лена так и поступила.
– Это от деда, – сказала она. – Теперь иди, полови, блин, что ли рыбу, нам с дедушкой надо попрощаться.
– Мам, ты точно не… – насупился ребёнок.
– Нюсь, ты сама дёргала шнурок, никуда я не упаду, иди давай!
Девочка растворилась в пересечении зелёных струй, а прежняя Лена вырвалась на волю.
– Не уходи, пап! Я не хочу, чтобы ты…. У меня от таких вещей крыша едет!
– Этому нетрудно помочь, – злобно ухмыльнулась Лена новая и сунула руку волку в пасть почти по локоть. Зверь облизал её, примериваясь, укусил. Когда Лена забрала руку, из волчьей пасти свисало нечто вроде бальной перчатки (желеобразной), и было с чмоканьем всосано внутрь.
– Всегда мечтал понаблюдать процесс кормления собой голодных духов, – хмыкнул Иннокентий. – Как я вижу, твоё альтер эго водворилось у руля? Мне нравится результат. Теперь выполни… небольшую просьбу: возьми к себе ворона. У господина Ван Юна он не прижился. Возможно, кровное родство действительно имеет значение.
Лена устроилась амазонкой на волчьей спине и нашарила в пустоте длинную сигарету. К сожалению, вместо ведра с попкорном материализовалась ерунда, которую пришлось незаметно счищать с колен всю оставшуюся часть разговора.