Пастыри чудовищ. Книга 2
Шрифт:
– Помереть первым, – уточняет Олкест внезапно неаристократично. У него пылают щёки и горят глаза. И он красив – внезапной, бесшабашной какой-то красотой. – Маски?
Антидотные маски они натягивают в ту секунду, как дверь поддаётся. Гриз ещё успевает сделать короткий жест в сторону Олкеста: держите подальше законника! Выскальзывает в коридор, прикрывает дверь и распластывается по стене. Три ампулы снотворного Аманды нагреваются в кулаке, хватит ли? Аманда всё время повторяет: «Медовая, с твоей тягой к опасностям – ты бы хоть два-три
Ага, – усмехается Гриз во тьме коридора. Сейчас пойду к Джемайе заказывать себе дарт. Нет уж, Пастыри не носят оружие. Единственное, что у нас есть…
Дверь выламывают совсем, воздух коридора вибрирует от возбуждённого дыхания, кто-то хрипит: «Рассредоточиться, всех вязать, законника и варга гасим сразу».
…кнут и пряник.
Гриз разжимает ладонь, давая ампулам свободу. Несильный, точный бросок, опробовано сотни раз на разных животных…
Впереди идёт огненный маг, слышит звон под ногами, из поднятой ладони вырывается пламя, но петля кнута ложится поверх Печати. Пламя гаснет, рывок – впечатать в стенку…
– Э! Стреляй по ней! Стреля…
Стрелок идёт четвертым, успевает выпустить из арбалета единственную стрелу, но уже в потолок. Мгновенное снотворное рассчитано на единорогов и яприлей, шестеро магов валятся в коридоре, пьяно качаясь, заплетаясь ногами, грохоча лицами об пол.
Гриз ныряет назад за дверь, туда, где Олкест удерживает Тербенно. Рыцарь Морковка оглядывается на неё и выдыхает с облегчением.
– Сейчас пойдём, – шепчет Гриз. – Пару минут, чтобы рассеялось…
– Вы что – напали на городскую стражу?! – высвобождаясь, шипит законник.
– Они хотели вас убить, не верите – разбудите и удостоверьтесь. Повезло ещё, что они без мозгов. Ломились громко, влетели сразу все. Будь там кто поопытнее… Ладно, уходим быстро и тихо, потом посмотрим. Не разделяться, не бежать, не разговаривать.
Последнее – для законника, и Гриз чувствует, что слова пропадают впустую. Крысолов слишком завяз в своих подозрениях насчёт них, чтобы поверить хоть единому слову. И слишком высокого мнения о своей должности – чтобы послушаться.
Они только-только успевают врезаться в пропитанное водой, плотное, туманное покрывало ночи. И он тут же начинает:
– Вообще-то, вы можете считать себя арестованными. Как только я доберусь до местных властей…
– Они до вас быстрее доберутся. Вы так и не поняли?
– Я понял, что вы собираетесь запудрить мне мозги маловероятными сказочками о заговорах. И если вы только попытаетесь поднять в мою сторону свой кнут…
Свист долетает слева, из тёмного переулка, и Гриз останавливается, поднимая кнут, разрезая им туман – с ответным свистом.
– Да как вы… – начинает Тербенно, поднимая костяную дудочку.
– Вниз! – рявкает Гриз, кидаясь на мокрую мостовую. Дёргает с собой законника, и первая, шипящая струя пламени проходит у них над головами. Рыцарь Морковка пригибается
– Все сюда! Они здесь! – и раздаётся торопливый топот, и от второго огненного удара приходится откатиться в лужу.
Гриз вскакивает, бесшумно рвётся в туманную ночь, туда, откуда летят огненные сгустки – там главная опасность, те, что сзади и сбоку – пока что лишь шаги. Низенький маг посылает навстречу длинную струю пламени – мелочь, не сравнится с молодыми виверниями. Гриз обтекает пламя, выкидывает вперёд руку с кнутом – и тут ухо ловит позади глухой вскрик Яниста, какой-то шлепок, а потом звучный голос:
– Немедленно прекратите! Я – представитель Корпуса Акан…
Голосу Тербенно вторят торжествующие вопли: «Здесь! Вали его, ребята!» – и Гриз чудом успевает стряхнуть кнут, несётся назад и оказывается позади того мага, который ближе всех к Крысолову, маг уже поднял ладонь и прицелился, так что Гриз просто прыжком сшибает его с ног, потом что-то поднимает её в воздух и отбрасывает. Воздушный Дар, – понимает она, падая мягко, как умеют только варги и кошки, перекатывается и подтягивает к себе кнут, встаёт, окидывая улицу мимолётным взглядом…
Огненная вспышка гаснет, придушенная водой: это Олкест справился с контролем Печати и теперь стоит против второго огненного мага, ещё один несётся слева, в руках – короткий меч…
Удар воздуха настигает её, воздушная петля обвивает ногу не хуже кнута, и мир на мгновение теряется, крутится и обрастает дикими красками… и запахами… и музыкой.
Музыка звучит, словно вывязывая цепь, звенит короткими, повелительными запретами: «Нельзя! Нельзя!»
Петля на ноге ослабевает, Гриз изворачивается и достаёт своего противника кнутом – тот пропадает в тумане, зато справа налетает второй, тычет ей прямо в лицо ладонь, на которой чётко виднеются языки пламени.
Не увернуться, не защититься, не успеть.
А музыка падает и падает – неуклюжими, жесткими каплями в туман. Словно замыкает кольцо или защёлкивает замок.
Печать у лица Гриз молчит. На физиономии нападавшего – совсем молодой ещё, безусый – торжество медленно перерастает в изумление. Потом в обиду – когда Гриз захлестывает его кнутом за шею.
Теперь она наконец видит Тербенно – конечно, это играет он, костяная дудочка порождает резкие, заунывные звуки – лязг металла, оковы, запреты…
Нападавшие трясут ладонями и недоумевают, и Гриз успевает парализовать ещё одного, потом она кидается туда, где в тумане и темноте мелькают тени и доносятся звуки драки.
По пути ей приходится перепрыгнуть через ноги Мечника – меч лежит неподалёку.
Она успевает в самый раз, чтобы увидеть, как Рыцарь Морковка нахлобучивает последнему нападавшему на голову мусорный бак и отправляет бедолагу пинком вниз по улице.
– Простите-извините, – выдыхает Олкест вслед. – Ух-х… вы целы?