Пастыри
Шрифт:
Страшно много хлопот с этими порогами.
Кое о чем уже не упоминается вслух. А он, кажется, начал их узнавать.
В первое утро по приезде они сдвигают и расставляют мебель, чтоб удобней было ездить. Под вечер идут погулять. Вывозят Лео и Альву на тротуар и предоставляют им самим поупражняться. Тротуар идет под уклон, и они чуть спускаются, тормозят, поворачивают и взбираются обратно.
— Еще немного, и мы будем съезжать до самого низа одним махом, — говорит Альва.
Они идут в большой парк под названием Парк поэтов. Тут зеленые
Маргарита и Роза идут поверху с другой стороны парка, подталкивая Альву и Лео. Маргарита толкает Альву, Роза толкает Лео.
— Можно? — спрашивает она Маргариту.
Альва, очень довольная тем, что ее везет Маргарита, объясняет ей разные разности.
Дойдя до развилки, где одна тропка идет поверху, а другая сбегает вниз, к пруду, огибает его и взбегает вверх по другую сторону, они усаживаются на скамейку, на солнышке. Маргарита прикрывает глаза.
Альва катается сама и зовет Лео, но его коляска стоит рядом с Розой, сдерживаемая тормозами, и он улыбается. Теперь выражение лица у него может меняться.
Пруд темный и светлый — все вместе; зависит это от того, как наклонять голову. В него опрокинуты деревья, одинокая туча, неспешно плывущая над парком, и голубая глубь неба.
— Мама! — кричит Альва и катится по тропе. Роза встает и идет за нею. На обочине лежит точилка для карандашей, вот, пусть Роза ее подберет.
Лео Грей видит мерцание воды. Он спускает тормоза и так крутит колеса, что коляску разгоняет по тропе. Она летит вниз, и он радостно кричит.
Маргарита открывает глаза и видит, как он исчезает за взгорком. Она кричит:
— Лео, Лео, стой!
Альва с Розой поворачивают. Роза бежит вниз по склону.
Коляска легко, будто это дело привычное, катит вниз по тропе. Не искривляя курса, она все набирает скорость. Роза, оскользаясь, спешит по склону и плачет. Мальчик на другом берегу встает, отец, жуя, тоже встает и берет его за руку.
Пруд совсем близко. Вот-вот в нем отразится Лео Грей. На подлете к каменному краю коляска сперва одним колесом врезается в иву, потом другим косо ударяется о камень, так что сиденье катапультой наоткось швыряет Лео в воду и само, подпрыгнув, обрушивается в пруд. Замшевое пальто взмокает и взбухает наволочкой. Роза бежит, заломив руки. Совсем высоко едет Альва, не решаясь спускаться. Маргарита идет вниз по тропе.
Незнакомец с мальчиком медленно спускаются по склону, у отца в руке пустой пакет из-под еды.
Лео Грей поднимается со дна и плавает посреди пруда, его начинает прибивать к берегу, когда Роза бросается в воду, и бьется
Роза стоит по пояс в воде и держит его, пока не подходит Маргарита и пока наконец не подходит незнакомец.
Теперь все тихо.
Лео Грея кладут на траву.
Незнакомец вскакивает на велосипед, велит мальчику подождать, мальчик ударяется в слезы, но отец мчится от него к дальней уборной, где есть телефон-автомат.
Розу учили делать искусственное дыхание. Она расстегивает одежду Лео, кладет его так, чтоб изо рта вытекла вода. Ложится на него всей тяжестью.
— Не надо, — говорит Маргарита. — Не надо, Роза.
Она видит, что чулок у Розы поехал от пятки до коленной чашечки.
Она поднимается к Альве, та плачет навзрыд. Мальчик стоит рядом.
— Это все я, — всхлипывает она, — мне надо было за ним смотреть.
Маргарита гладит Альву по головке.
— Смотри, едут, — говорит она.
Воет сирена. Запинка перед газоном кончается тем, что машина сминает траву одним колесом. Сильно отстав, крутит педали незнакомец. Он прихватил мороженое для сына. У спасательной группы с собой аппаратура, Лео Грея кладут на носилки и хлопочут над ним. Сбегается много народа. Маргарита с Розой, держась за руки, стоят в толпе. Альва уткнулась лицом в материнский локоть.
Лео Грей не приходит в себя. Медики сменяют и сменяют друг друга. Он все больше синеет. Глаза закатились.
Наконец его увозят. Толпа расходится, оглядывая остающихся. Незнакомцу приходится накачивать шину. В пруду качается обертка от мороженого. Маргарита, высвободясь, выуживает замшевое пальто, Роза вытаскивает коляску. Они идут домой. Маргарита с Альвой. Роза с пустой коляской.
На этот раз она не спрашивала разрешения.
Придя домой, звонят в больницу, ответа нет. Звонят чуть позже.
— Лучше придите, — говорит секретарша.
Маргарита берет такси. Нянечки смотрят на нее, она ничего не видит.
— Эх ты, Лео, — говорит она. Что еще сказать. Это все.
Она сумерничает, не зажигая света, с Розой и с Альвой, которая тихонько плачет и плачет, и они неутоленно пересказывают друг другу, как все было, снова видят незнакомца на другом берегу с этим его пакетом от бутербродов и самих себя. Ведь радовались же, что погода хорошая. И Маргарита решила, что можно позволить себе закрыть на минуту глаза.
Маргарита из них — самая спокойная. Она ждала, она хотела этого.
— Но не так, — говорит Роза. — Но не так, Маргарита. Зачем же так?
— Может, он сам этого хотел, — говорит Маргарита. — У него появилось что-то такое в глазах, чего раньше не было. Он ведь понимал нас, во всяком случае, он понимал гораздо больше, чем нам казалось.
— Да? Ты думаешь? — говорит Роза.
Когда вечером звонит Конни и надо ему все сызнова пересказать, Роза говорить не может. Маргарита берет у нее трубку.