Пасьянс на красной масти
Шрифт:
Это неожиданно подействовало. Она на минуту смутилась и взяла меня под руку.
— Это ты меня извини, — пробормотала она. — Похоже, я немного одичала. У меня сейчас вообще проблемы в общении с людьми. Я вижу, как все злорадствуют, и постоянно срываюсь. Меня, как последнюю дуру, тянет что-то доказать! Хотя кому? Зачем? Глупость какая-то! Сидеть дома одна не могу. Я очень рада тебе. Всегда рада. Просто жаль, что ты увидел меня здесь и такой.
Ее откровенность захватила меня врасплох. Я был
— Я тоже тебя очень люблю, — сказал я. —Я должен был приехать раньше.
Она крепко сжала мне руку тонкими холодными пальцами и не ответила. Мы вышли из клуба, и к нам подошел Гоша.
— Ты подвезешь меня домой? — небрежно спросила она. —А то я отправила водителя.
— А разве это не ваша машина? — удивился Гоша, указывая на припаркованный неподалеку знакомый джип, на котором раньше ездила ее охрана.
Она обожгла его ненавидящим взглядом. Гоша растерялся.
— Мне охрана клуба сказала, что вы на нем приехали, — промямлил он растерянно.
Не отвечая ему, она проследовала к моей машине, высоко подняв голову. Я сел за руль, и мы тронулись. Я молчал, боясь неосторожным словом спровоцировать новый приступ раздражения. Но это не помогло.
— У меня больше нет «Мерседеса»! — вдруг с ожесточением проговорила она. —У меня больше нет денег! У меня больше ничего нет! Ты счастлив? Признайся, что ты счастлив!
— Не начинай опять, — попросил я, стараясь говорить как можно мягче.
— Нет, признайся! — требовала она, заводясь. — Хоть раз в жизни скажи правду!
Она схватила меня за отворот пиджака и с силой дернула. Я качнулся в ее сторону, и машина вильнула. Пора было переходить ко второму варианту.
— Хорошо, — вздохнул я. — Признаюсь. Я счастлив.
— Негодяй! — выкрикнула она. —Я так и знала! Ты даже не скрываешь этого!
Она несколько раз ударила меня ладонью по груди и плечу.
— Может быть, я лучше остановлюсь? — предложил я. — Чтобы тебе удобнее было драться?
Она хотела что-то выкрикнуть, но вдруг осеклась, смешалась, закрыла лицо руками и покачала головой.
— Кошмар какой-то! — прошептала она виновато. — Ужас! Не знаю, что со мной происходит. Мне так стыдно!
4
Мы доехали до ее квартиры, и я поднялся вместе с ней. Не имея понятия о том, как дальше будут разворачиваться события, я, на всякий случай, не стал отпускать охрану.
— Извини, у меня беспорядок, — предупредила она. Вещи и в самом деле валялись как попало. Было заметно, что она давно не прибиралась.
— Я хотя бы помою посуду, — сказала она и ушла на кухню.
Этот внезапный приступ хозяйственности меня удивил, но возражать я не стал. Я расчистил себе место
Наверное, она тайком выпила на кухне еще, потому что, когда появилась в комнате, вид у нее вновь был довольно агрессивным. Ее осунувшееся лицо порозовело. Глаза опасно блестели. Она остановилась в проходе.
— Ты остался, потому что тебе стало меня жалко?! — резко осведомилась она без всяких предисловий.
— Я остался, потому что люблю тебя, — ответил я, сдерживаясь. — Если ты этого не хочешь, я могу вызвать охрану и уехать.
— Вызывай! — не колеблясь, скомандовала она. — Скатертью дорога!
Я почувствовал, что мое терпение заканчивается. Вскочив, я схватил радиостанцию и нажал кнопку.
— На связи, — невозмутимо отозвался Гоша. Я швырнул станцию в сторону.
— Я никуда не поеду! — отчеканил я. — И я прошу тебя успокоиться. Я не враг тебе, — добавил я, беря себя в руки.
— А кто ты мне? — издевательски осведомилась она, вскидывая подбородок. — Друг? Любовник на ночь? Спасибо, обойдусь! Меня здесь рвут на части! Топчут ногами! Обливают помоями! А тебе нет до этого никакого дела!
— Послушай, — примирительно начал я. — Я, конечно, не прав…
Но договорить мне она не дала.
— Я не желаю тебя слушать! — выкрикнула она яростно, топая ногой. — Я ненавижу тебя! Мне не нужна твоя жалость! Ты приехал погладить меня по головке? Утешить? И заодно переспать? Не нуждаюсь ни в том, ни в другом! Убирайся вон!
Я подошел к ней и положил руки ей на плечи.
— Ирина, милая, — заговорил я.
— Оставь свои нежности для других! — взвилась она. — Для тех, проституток, о которых ты мне рассказывал! Кому ты там совал деньги?!
Это воспоминание вызвало новый приступ ее гнева.
— Какая наглость! — воскликнула она с неподдельным возмущением. — У него хватало бесстыдства рассказывать мне о своих похождениях!
Я не успел увернуться и получил пощечину. За первой последовала вторая. Она не могла остановиться. Надо было что-то делать.
Сжав зубы, я сгреб ее в охапку и, не обращая внимания на сопротивление и оскорбительные выкрики, затащил в ванную. Она была легкой, как кошка, и такой же свирепой. Включив воду, я намотал ее волосы на свою уже в кровь расцарапанную руку и силой заставил наклониться. Потом сунул ее голову под холодную струю. Она ругалась, вырывалась и отплевывалась.
— Я тебя люблю! — твердил я. — Пить вредно! И опять:
— Пить вредно. Я тебя люблю.
Я повторил это раз пятнадцать, прежде чем она перестала вырываться, затихла и, наконец, заплакала.