Пасьянс на красной масти
Шрифт:
— Ты поговорил с Храповицким? — сразу спросила она.
— Да, — ответил я, стараясь не выдать себя голосом. — Не хочу рассказывать по телефону. Лучше приеду.
— Ты приедешь? — переспросила она с такой непосредственной детской радостью, что у меня защемило сердце. — Ну, наконец-то! Я сейчас у мамы. Найдешь? Выезжай, я тебя жду.
До Нижне-Уральска я плелся в два раза медленнее обычного, почему-то чувствуя себя так, как будто это я ее обокрал.
Дверь мне открыла ее мать. Сейчас я разглядел ее лучше, чем в ночь убийства Хасанова. Это была высокая, угловатая
— Это твоя «БМВ»? — спросил он, прежде чем я успел поздороваться. — Неплохая тачка. Но папин «Мерседес» лучше!
— Эльдар! — укоризненно воскликнула его бабушка.— Разве так можно!
— А у тебя есть самолет? — продолжал он расспросы, не обращая на нее ни малейшего внимания. —А у папы есть! Значит, ты не такой богатый, как папа!
— Эльдар, замолчи! — повысила голос мать Ирины.
— Сама молчи! — посоветовал он ей. В его тоне сквозило привычное пренебрежение к ее воспитательским усилиям. Чувствовалось, что между ними бывают перебранки и посерьезней.
— Проходите, пожалуйста, — пригласила она. — Ирина сейчас выйдет.
Хотя она старалась держаться доброжелательно, ее взгляд оставался настороженным. Я понял, что Ирина рассказывала ей что-то обо мне. И от этого ощутил себя еще больше виноватым.
Она провела меня на небольшую кухню с белой плиткой на стенах и усадила за старый деревянный стол. Про себя я поразился тому, что обстановка в доме была совсем простой и неказистой, как будто все покупали наспех, случайно и подешевле. Гостиная, насколько я заметил, проходя, была оклеена пожелтевшими бумажными обоями, и даже мягкая мебель была не кожаной, а из какого-то темного велюра.
Она налила мне чаю в большую кружку, из тех, что обычно продаются в сувенирных лавках, и поставила передо мной мармелад в старомодной вазочке. Эльдар подбежал и, схватив пригоршню конфет, тут же отправил их в рот.
— Тебе нельзя столько сладкого! — ужаснулась бабушка.
— А я все равно буду! — радостно ответил он, жуя.
Наконец появилась Ирина, в черном закрытом вечернем платье с большими стразовыми пуговицами и на высоких каблуках. Блеск стразов и черный цвет делали ее холодной и неприступной, как манекенщицу на подиуме. Но ее серые глаза ярко сияли.
Я взглянул на фарфоровое лицо с тонкими скулами, гордую посадку головы на высокой шее, блестящую волну светлых волос и понял, что целых три дня я прожил зря. К красоте невозможно привыкнуть, она каждый раз поражает.
Она порывисто шагнула ко мне, но, увидев сына, спохватилась, смутилась, остановилась и чинно поздоровалась, протянув мне руку.
— Это ты для него так наряжалась? — проницательно осведомился Эльдар, окидывая ее критическим взглядом.
Она вспыхнула и покраснела.
— Я не наряжалась, — пробормотала она. —Я всегда так выгляжу.
— Рассказывай! — усмехнулся он. Вдруг в лице его что-то переменилось, и оно приняло сердитое выражение.
— Для папы ты не наряжалась, — проговорил он обиженно. —
— Перестань болтать! — отрезала она, пряча неловкость за резкостью. — Иди делать уроки!
— Сама иди! — ответил мальчик, не двигаясь с места.
— Пойдем, — обратилась она ко мне нетерпеливо. — А то он так и не даст поговорить.
Я поднялся.
— Я не хочу, чтобы ты уходила! — захныкал Эльдар. — Мне скучно с бабушкой! Она глупая!
— Эльдар! — одновременно воскликнули Ирина и ее мать.
— Если ты опять ночевать не приедешь, я запру бабушку в подвале, а завтра не пойду в школу! — злорадно пообещал Эльдар.
— Я тебя накажу! — пригрозила Ирина, поспешно устремляясь к выходу и увлекая меня за собой.
— Я сам тебя накажу! — крикнул он, захлопывая за нами дверь.
В машине она сразу кинулась меня обнимать. Я ощутил запах роз и почувствовал под ладонью ее узкое хрупкое плечо.
— Я так рада! — повторяла она, закрыв глаза и водя щекой по моей щеке, чтобы не испачкать меня помадой. Я погладил ее по волосам и бережно отстранился.
— Нам необходимо повидаться с Собакиным, — осторожно сказал я.
— Зачем? — удивилась она. —Я никого не хочу видеть! Давай сегодня побудем вдвоем. Ну, пожалуйста!
— Давай, — согласился я. — Только сначала поговорим с Собакиным.
Она вздохнула.
— Хорошо, — проговорила она с несвойственной ей покорностью. —Я буду послушной девочкой. Делай то, что ты считаешь нужным.
— Где его найти? — спросил я.
— Его жена звонила мне часа полтора назад, сказала, что они собираются в «Фантом». Они там почти каждый вечер. Можно, конечно, уточнить. — Она достала телефон.
— Не надо, — остановил я ее. Я был уверен, что сам Собакин ей не ответит. — Найдем где-нибудь.
4
В будние дни наши рестораны обычно пустуют. Провинциалы берегут силы для шумных загулов в выходные.
Собакины сидели в зеркально-мраморном сумеречном зале ресторана, который сейчас, в отсутствие народа, выглядел огромным и гулким. Несколько других посетителей казались затерянными в его недрах и нишах. На разноцветной сцене двое молодых ребят в черных шелковых рубашках с белыми бабочками исполняли какие-то гитарные вариации. Неподалеку от Собакиных отирался здоровый парень в сером костюме, с довольно глупой физиономией, подозрительно оглядывавший всех вновь прибывших.
Когда Собакин увидел нас с Ириной, он переменился в лице и сделал какое-то инстинктивное движение в сторону, словно хотел спрятаться. Но Ирина, ничего не замечавшая, радостно подбежала к ним и расцеловалась с обоими.
— Как хорошо, что вы пришли! — сразу принялась сюсюкать жена Собакина, окидывая меня своим особенным призывным взглядом.
Собакин поднялся и протянул мне руку. Я не обратил на нее внимания, придвинул стул Ирине и сел сам, не дожидаясь приглашения. Собакин слегка побледнел. По моей реакции он сразу догадался, что я все знаю. Он шмыгнул носом, довольно нервно поправил безупречный воротник голубой расстегнутой рубашки и снова опустился на стул.