Пасьянс на красной масти
Шрифт:
Я отодвинулся в сторону и начал пробираться к сцене.
3
— Ну, как я выступила? — нетерпеливо спросила Ирина, как только мы протолкались друг к другу. Лицо ее горело ожиданием похвалы, как у девочки-подростка, после первого любительского спектакля. — Я сегодня такая счастливая, с ума сойти! Вообще-то я ненавижу толпу. Мне впервые в жизни хотелось сказать им всем что-нибудь хорошее!
— Отличная речь! — ответил я как можно искреннее. Кажется, это не очень
— Тебе не понравилось? — обеспокоенно спросила она. Я что-то не так сделала? У тебя такой вид… — Она совсем расстроилась и не закончила.
— Наверное, просто не выспался, — уклонился я.
— Нет, я же вижу, что ты недоволен! — упорствовала она. — Объясни мне, что я сделала не так!
Ее огорчение уже переходило в обиду на меня.
— Получилось, что ты публично поддержала Силкина, — пожал я плечами. — Это именно то, что он от тебя хотел. Ему необходимо было снять с себя подозрения в гибели твоего мужа. И он готов был за это что-то предлагать. А ты сделала это просто так, без всяких условий. К тому же вряд ли это облегчит тебе переговоры с Ломовым, который желает победы Рукавишникову.
— Ты все выдумываешь! — надулась она. — Ты просто собственник, и тебе не нравится, когда все мною восхищаются. Тебе хочется, чтобы я принадлежала только тебе!
Я вздохнул и промолчал, досадуя на себя за то, что не смог удержаться от бесполезных замечаний.
Мы выбрались из толпы, и ко мне приблизился охранник, который оставался с машинами. Перед тем, как идти на площадь, я включил свой телефон и отдал ему, поскольку из-за грохота все равно не услышал бы звонка.
— Два раза звонил Владимир Леонидович, — доложил он мне. — Просил, чтобы вы его срочно разыскали. И еще от Бомбилина звонили.
Что касается Храповицкого, то разыскивать его не было смысла. Разговор неизбежно начался бы словами «Срочно приезжай!», а закончился «Ну, сколько тебя можно ждать!». С Бомбилиным было любопытнее. Он редко звонил мне сам. Обычно его приходилось разыскивать, и порой подолгу. Я решил начать с него. Посадив Ирину в машину, я отошел в сторону и набрал номер.
— Слушаю, — услышал я знакомый неласковый голос своего протеже.
Я назвался.
— Разговор есть срочный! — с ходу сообщил Бомбилин. — Ты можешь ко мне прямо сейчас приехать?
— Ты где? — спросил я, думая, что, возможно, все-таки следовало начать с Храповицкого.
— В больнице я, — мрачно ответил Бомбилин. — Напали на меня! В подъезде вчера избили! Заводской стационар, знаешь?
Я выслушал его путаные географические разъяснения и вернулся к машине. Когда я открывал дверь, охранник подошел опять.
— Еще вам Наташа звонила, — произнес он, понижая голос и бросая косой взгляд на Ирину.
— Черт! — безнадежно вырвалось у меня. Мне сразу стало тоскливо.
На сей раз Ирина не заметила перемены во мне или, во всяком случае, не подала виду.
— Давай хотя бы сегодня обойдемся без дел! — капризно воскликнула
— Прости, — сказал я, избегая смотреть на нее. — Но мне срочно нужно кое с кем встретиться!
Она уставилась на меня в недоумении, как будто услышала неуместную шутку.
— Ты что, издеваешься надо мной? — спросила она, скорее, не веря, чем сердясь. — Мы же договорились, что проведем день вместе.
— Прости, — повторил я как можно мягче. — Но мы не договаривались. Я очень хотел бы провести с тобой не только этот день. Но возникли некоторые обстоятельства…
— Какие обстоятельства! — перебила она. Она начала закипать. — Я же не рассказываю тебе о своих проблемах! Ты действительно хочешь уехать от меня?!
— Я не хочу. — Я попытался взять ее за руку, но она ее отдернула. — Я должен. Давай я отвезу тебя сейчас, куда ты скажешь…
— Мне некуда ехать! — выкрикнула она. — Ты отлично это знаешь! А вдруг у моего дома меня подстерегают бандиты! Ты не можешь меня вот так взять и бросить!
Я молчал, глядя перед собой. Она попыталась взять себя в руки.
— Хорошо, — проговорила она голосом, не сулившим ничего хорошего. — Когда ты вернешься?
— Я не знаю. После этой встречи мне нужно ехать в Уральск. Меня ждет Храповицкий.
— Ты намерен сказать, что сегодня ты уже не появишься?! — ужаснулась она.
Это было непереносимо!
— Я намерен сказать, что я вообще не знаю, когда я вернусь, — произнес я твердо. — Я готов оставить тебе охрану с машиной. Звонить тебе каждые полчаса и докладывать о своих передвижениях. Но я не могу бросить свою работу!
— Хватит! — прервала она холодно. — Не надо делать мне одолжений. И не стоит тратить время на то, чтобы меня подвозить. Я доберусь на такси. Спасибо, что нашел минутку на то, чтобы переспать со мной. Я тебе очень признательна!
И она выскочила из машины, хлопнув дверью.
4
Мест в палатах не хватало. И Бомбилина оставили прямо в грязном коридоре на железной кровати-каталке. Кроме него здесь было полно разных людей. Шныряли нянечки и медсестры. Нестерпимо воняло хлоркой и потом. На костылях передвигались больные. Толпились родственники.
Бомбилин лежал, укрытый до подбородка белой застиранной простыней с желтыми йодовыми пятнами. Вся голова его была перебинтована, нос распух. Из-под белой марли неистово сверкали черные злые глаза в полукружьях синяков.
Рядом с ним стояла давешняя курносая толстуха, которую я видел с арбузом на банкете Хасанова. Она была в том же цветастом платье, слишком ей узком. Опершись на подоконник, она тихонько вздыхала и вытирала бумажной салфеткой слезы, стараясь делать это так, чтобы Бомбилин не заметил. Рядом на складном стульчике, вытянув вперед больную ногу, сидел Петрович. Увидев меня, Петрович издали принялся делать мне какие-то знаки, смысла которых я не понял.