Пасынки Луны. Часть 2
Шрифт:
А потом все пять кубов разом озарились золотистым светом – кажется, не причинившим заключенным в них ни малейшего вреда – и только теперь я сообразил, что сам никому, кроме Светки, не сказал прощального слова. Теперь кричать что-то явно было поздно, и я просто поднял вверх сжатый кулак. Мой немудреный жест стразу же повторила Машка, за ней Ясухару, а следом и все остальные.
А затем в зале возник Пепельный Центаврус.
Глава 24
в которой наступает ночь
На миг исполинский дух заполнил собой весь зал, но его тут же, словно пылесосом, затянуло в «мой»
Я поудобнее перехватил кинжал. Дух вздыбил султан перьев на макушке – из-за таких я сперва принял в Америке его двоюродных собратьев-чудовищ за конных индейцев – приоткрыл острый птичий клюв и грозно вскинул руки-ласты. Вспомнив, как ловко оклахомские центаврусы швырялись шипастыми шариками – Ясухару еще называл те «слезами» – я призвал щит – но для этого мне пришлось выронить на пол книгу. И тут…
«Добрый вечер, сударь», – раздался у меня в голове знакомый голос.
– Ди-Сы?! – ахнул я, не опустив, впрочем, ни щита, ни кинжала.
«К вашим услугам, сударь».
– А эти все в один голос уверяли меня, что совпадение случайно и несущественно! – хмыкнул я, резко выкидывая вперед вооруженную клинком руку – так просто меня было не заболтать!
«У астрала нет случайностей, сударь, – уходя от моей скороспелой атаки, центаврус стремительно съежился, сжавшись до размера… ну, собственно, до былого размера моего Ди-Сы, а тот в зримом обличье не превышал спичечного коробка. – А что касается существенности или несущественности… – невозмутимо продолжил дух, до кучи приняв теперь и форму моего беглого фамильяра – вид лупоглазого паука, хромого на правую переднюю ногу, разве что не черного, а все такого же бледненького. – Полагаю, сударь, тут вас также не ввели в заблуждение. Стань мы с вами добрыми друзьями, сие, возможно, как-то ныне на вас и повлияло бы… Мое упущение: ну что мне стоило держаться полюбезнее?» – вздохнул он.
– Да уж, тут промашка у вас вышла, – буркнул я, примериваясь, как бы достать «паука» кинжалом. По такой мелкой, да и наверняка юркой цели еще дух попадешь!
«Так кто же знал, – развел сразу четырьмя передними лапками, включая калечную, мой собеседник. – Хотите верьте, хотите нет, для самого меня сие нынешнее перерождение стало немалым сюрпризом!»
– Даже так?
«Будь иначе, сударь, уж поверьте, я сумел бы подстраховаться на ваш счет. Тем или иным образом…»
– Не скажу, чтобы вы не пытались!
«Именно что не пытался, сударь».
– А тогда, на Васильевском… – не договорив, я рванулся вперед, целя острием клинка в «паука», но тот проворно ушел в сторону. Я ударил кинжалом еще дважды – и оба раза дух без видимого труда уворачивался. – …острове? – на выдохе закончил все же фразу я, отскочив на шаг.
«Мы же уже, кажется, сие обсуждали – и тему закрыли?» – бесстрастно напомнил мне мой противник.
Нет, так мне его нипочем не достать… А как тогда?
Я
«Сударь, давайте рассуждать как сущности разумные, – снова обратился ко мне между тем дух. – Ни мне, ни вам из сей западни уже не выбраться. Так к чему сие потешное сражение? Что даст вам победа, которую еще, замечу, нужно как-то добыть? Иллюзию успеха? Может, лучше тихо разойдемся по углам и проведем остаток отпущенных нам Ключом часов или даже дней в размышлении о великом?»
– Что-то я не вижу здесь никаких углов! – недобро прищурился я на собеседника. – Мы в кругу!
«Не придирайтесь попусту к словам, сударь. Круг, квадрат, октагон… Места в сей духоловке более чем достаточно, чтобы дожидаться неизбежного, не расточая себя на бессмысленную драку».
– Так уж и бессмысленную?
«Сами посудите, сударь».
– По мне, так смысл есть… – я снова скользнул беглым взглядом по книге. В словах «паука» прослеживался резон, но не зря же мне был дан в руки кинжал? Значит, одного лишь заключения в кругу этой западни для Четвертого все же недостаточно?
Но тупо гоняться за вертким духом – так себе вариант: я уже попытался – и совершенно безуспешно. Может быть, попробовать какую-нибудь из атакующих техник? Но в книге было ясно написано: использовать против противника именно клинок. Вдруг моя магическая атака только сделает центавруса-паука сильнее? Все ж таки это не какой-то рядовой бестелесный злыдень – сама Смерть!
Ответ на этот и другие один за одним возникавшие у меня вопросы мог содержаться под черной обложкой у моих ног, но фолиант по-прежнему оставался закрыт. Эх, была не была!
Резко присев, я потянулся к книге рукой с кинжалом, всего на какой-то миг опустил глаза на раскрывшуюся страницу – и в этот момент «паук» прыгнул на меня.
Еще в полете дух превратился в смертоносный шипастый шарик – ту самую «слезу» центавруса. Вот только щита я, конечно же, не убрал, а «слезы» в них вязнут! Замедлилась, проходя заслон, и эта – пусть и не столь существенно, как мне, возможно, хотелось бы – но достаточно, чтобы я успел вскинуть руку с кинжалом. Клинок столкнулся со «слезой» – и легко рассек ту надвое. Одна половина, изменив направление полета, кувалдой ударила меня в правое плечо, заставив выронить верно послужившее мне оружие, другая вовсе ушла в сторону, пробив в мраморном полу дыру в добрых три вершка.
Еще секунда – и оба обломка «слезы» растворились без следа.
Мой заметавшийся в поисках противника взгляд наткнулся на книгу. На автомате я потянулся к ней – левой рукой, своей правой я сейчас не чувствовал вовсе. Все страницы фолианта – кроме последней, а вышло так, что листать я начал именно с нее – были пусты. На оной же красовалась короткая запись: «Дело сделано».
Что, правда? Так быстро?
Я поднял голову и встретился взглядом с Юлькой: из своего куба сияющая мелкая показывала мне выставленный вверх большой палец. Сестренкины губы шевелились, но я не слышал ни звука.