Пасынки судьбы
Шрифт:
Дворецкий извлек палец изо рта, вытер его об салфетку и налил директору кофе. По-прежнему стояла мертвая тишина. Наконец раздался голос Фицпейна:
— Дело в том, сэр, что прошел слух, сэр…
— Какой слух, Фицпейн?
— Говорят, сегодня ночью с мистером Маком что-то случилось, сэр.
— С вами что-то случилось сегодня ночью, мистер Мак?
И тут учитель математики позволил себе то, что позволял крайне редко, — он улыбнулся. Под рыжими усами мелькнул и тут же исчез ряд ровных искусственных зубов.
— По правде говоря, сэр, мне снилось, что
Все с облегчением рассмеялись.
— Что скажешь, Фицпейн? Мистер Мак утверждает, что все с ним случившееся не выходило за рамки сна. Ты имел в виду, что мистеру Маку во сне привиделось что-то дурное?
Опять раздался смех. Застывшие в воздухе тарелки с кашей опустились на стол.
— Ночью кто-то помочился на мистера Мака, сэр.
Глаза мистера Сперма выкатились из орбит, даже издали видно было, как побелели его лиловые щеки. Челюсть дрожала; впоследствии Дов-Уайт рассказывал, что директор даже застонал.
— Через окно, сэр, — снова заговорил Фицпейн. — Оно у мистера Мака всегда открыто.
Маньяк встал. По словам Дов-Уайта, вена у него на лбу вздулась — плохой признак.
— Сэр… — начал было он, однако его слова остались без ответа.
— Ты сейчас же пойдешь ко мне в кабинет, Фицпейн.
— Сэр…
— Я буду вам очень обязан, если и вы отправитесь с нами, мистер Мак. Фицпейн, ты извинишься перед моей супругой. Ты извинишься перед сестрой-хозяйкой и младшей сестрой. И перед служанками тоже.
— Простите, сэр.
— Мистер Дов-Уайт, пока мы не вернемся, никому из столовой не выходить. Завтрака сегодня не будет. — Он повернулся к жене и, понизив голос, переставший от этого дрожать, шепнул ей: — Думаю, дорогая, тебе тоже следовало бы пойти с нами.
Первым из столовой вышел директор. За ним, сцепив по обыкновению на груди руки и широко расставив локти, двинулась Сперма. Замыкали шествие перекошенный от ярости математик и ухмыляющийся прыщавый Фицпейн.
Бамбук Джонс подошел к преподавательскому столу и что-то заметил Дов-Уайту. Тот кивнул. Нам же Бамбук заявил, что мы можем сидеть, но молча. Главный староста Уилтшир Мейджер суетливо бегал от Бамбука к Дов-Уайту и обратно. Учителя шепотом переговаривались, Уилтшир Мейджер подошел к сестре-хозяйке и к младшей сестре, что-то сказал им, и они вместе со служанками покинули помещение. В ожидании директора Бамбук Джонс расположился у дверей. Он то и дело призывал нас к порядку, а услышав шаги мистера Сперма, бросился к сервировочному столу и несколько раз, как полагалось, громко ударил по нему ложкой.
Мы послушно встали. Сперма и Маньяк не вернулись. Фицпейн молча прошел на свое место. А мистер Сперм объявил:
— Давайте помолимся. Пожалуйста, встаньте на колени.
«Господи, помилуй нас», — взмолились мы об избавлении наших душ, по поводу чего Декурси впоследствии заметил, что от гадкой истории, которую разболтал Фицпейн, могут очиститься лишь ученики и учителя, но никак не женщины, покинувшие столовую до молитвы, и уж тем более не математик. «Вящей славе твоей приносим мы наши немощные жизни».
— Аминь, —
— Аминь, — отозвались мы, подымаясь на ноги.
— Сегодня мы стали свидетелями лжи. — Мистер Сперм сделал паузу; из-под широкого белого воротничка выпирала его лиловая шея. — Мы услышали ложь, — повторил он, — которой запятнал себя этот несчастный. Встань, Фицпейн. Встань и подойди сюда.
И Фицпейн, уже во второй раз за сегодняшнее утро, встал и подошел к преподавательскому столу.
— Повернись лицом к своим соученикам, Фицпейн.
Это Фицпейна вполне устраивало: повернувшись к мистеру Сперму спиной, он тут же разинул рот, скривился и стал гримасничать. Все сидели, опустив головы и давясь от смеха. Бамбук Джонс ринулся было вперед, но потом передумал. Уилтшир Мейджер не сводил с Фицпейна злобного взгляда.
— Этот мальчик, — провозгласил мистер Сперм, — стал жертвой гадкой сплетни. Этот мальчик извинился перед мистером Маком за отвратительную ложь, которую он повторял, хотя не мог не знать, что это гнусная клевета. Мистер Мак и я приняли во внимание, что мальчик не сам выдумал эту лживую историю, из чего следует, что зачинщик по-прежнему находится среди вас. Пусть истинный виновник явится ко мне в кабинет в течение часа, я хотел бы поговорить с ним.
В развевающейся мантии, прижимая к груди преподавательскую шапочку и уставившись в пол, он сошел с возвышения и направился к двери. За ним двинулись остальные учителя, последним — Безнадежный Гиббон.
— Всем оставаться на местах! — крикнул Уилтшир Мейджер, закрывая дверь и становясь на пороге.
— Ты, Фицпейн, будешь мне нужен в самое ближайшее время, — сказал он. — Что же касается высказанного директором пожелания, пусть тот, кто выдумал эту невероятную небылицу, не откладывая, отправится к нему в кабинет. Сразу предупреждаю: если виновный не, явится, наказана будет вся школа.
Монолог этот проходил под грохот посуды, которую Фукс в это время собирал с преподавательского стола и составлял на поднос.
— Могу вас заверить, — продолжал Уилтшир Мейджер, ужасно любивший себя слушать, — что, если и впредь будут распространяться столь же идиотские и нелепые истории, будут приняты гораздо более решительные меры.
Мы оказались в довольно сложном положении. Уилтшир Мейджер знал, что говорит, к тому же некоторые мальчики уже, вероятно, догадывались, от кого в действительности шли эти слухи.
Ринг скис.
— Влипли мы, — сказал он. — Дрянь дело.
Однако Декурси не терял хладнокровия:
— Мы ведь, если вдуматься, ни в чем не виноваты.
— Мы взяли у него деньги, — напомнил я ему. — И встали посреди ночи.
— Подумаешь! Скажем, что увидели из окна грабителя.
Мы обратились за советом к Дов-Уайту, и тот рекомендовал нам повиниться. Он одобрил идею Декурси: по дороге в уборную (или обратно) тот якобы выглянул в окно и при свете луны увидел на улице какую-то подозрительную личность. Перепугавшись, он разбудил Ринга и меня, и мы, волнуясь за школьное имущество, приняли решение неизвестного выследить.